Орден

— Ну как сказать знал… видел его пару раз, еще до того как с Ирой познакомился. В одной компании как-то пересеклись и поболтали. Я о нем больше со слов Иры знаю.

— Точно? А незадолго до его самоубийства, вы не встречались?

— Нет… Вы что думаете, я его с крыши столкнул?!

Он невольно перешел на вы, не иначе как принял меня за мента.

— Нет. Это было чистой воды самоубийство. Весь вопрос в том, почему он это сделал?

— Да откуда знаю, что у этого придурка на уме было?! Ирка из-за него уже третий день ревет…

— Он не пытался каким-то образом вмешаться в ваши отношения и отбить у тебя Ирину?

— Да нет… — неуверенно ответил парень. — Но если бы что-то такое и было бы. Ира сама бы с ним разобралась. Я не хотел лезть в их отношения.

Хм… значит, еще одна версия пошла трещинами. Вздохнув, я задал еще с десяток разных мелких вопросов. Чисто для протокола и чтобы было, что в деле написать.

Потом, когда мы уже возвращались в отдел, Феникс, немного недоумевая, заметила:

— А эта Ирина оказалась совсем не такой, как я ожидала.

— Это ошибка и очень серьезная. Ты не должна была ничего ожидать.

— Почему это?

— Потому что надо смотреть своими глазами, — я назидательно постучал пальцем по переносице девушки, она недовольно отмахнулась от меня. — А ты послушалась той девчонки и шла разговаривать с Ириной с явным предубеждением к ней.

— Гхм… а она, оказывается, соврала нам.

— Опять ошибка, — покачал я головой. — Та студентка говорила правду. Ту правду, которую она видела, а когда расследуешь дело — нужно на все смотреть объективно и непредвзято. Теперь понятно?

Феникс недовольно вздохнула, но кивнула в знак согласия.

До вечера мы возились в отделе с бумагами, заодно я заполнил дело и переписал протоколы опросов знакомых и родственников самоубийцы. Чекисты достали мне медицинскую карточку Сергея Кириенко и расшифровали её. Никаких тяжелых заболеваний у него не было. Заглянувший в кабинет Владислав придирчиво взглянул на папку, одобрительно хмыкнул и ушел, ничего не сказав.

Дома после ужина, Феникс вдруг завела разговор о расследовании.

— Что я думаю? — Я налил кружку чая и протянул ей. — Пока не знаю.

— Ну-у, по всему выходит, что этот дурак из-за несчастной любви прыгнул.

— Думаешь?

— А что еще остается? — удивилась рыжая волшебница. — У него все было в порядке: и учеба, и друзья, и семья.

— А магия?

Феникс от досады хлопнула ладонью по лицу.

— Я совсем забыла про магию.

— Вот-вот. Завтра и пойдем проверять, где и как он мог столкнуться с магией. Но знаешь… — я отхлебнул чаю и продолжил, — я тоже думаю, что все дело из-за любви. Паренек был излишне романтичен, а такие часто вбивают себе в голову разные глупости. Вот и…

— А магия?

— Да мало ли где он мог с магией столкнуться? Проверим завтра для очистки с совести и закроем дело.

— Хорошо, — согласилась со мной Феникс. — Мы закроем дело, но не раскроем его, так ведь?

Я усмехнулся и покачал головой. В голосе девушки отчетливо прозвучало легкое расстройство.

— Феникс, в жизни все очень просто. За подавляющей частью преступлений нет хоть сколько-нибудь сложного мотива, а большая часть самоубийств совершаются исключительно по глупости. Да, и немалая часть дел так никогда и не раскрывается. Привыкай к этому.

— Угу…

Некоторое время мы молча пили чай. Потом я сполоснул кружку и стал мыть посуду. Я уже и не пытался заставить Феникс принять хоть какое-то участие в домашних делах.

— Игорь.

— Чего тебе?

— А ты бы мог кого-нибудь так сильно полюбить?

Я презрительно фыркнул.

— Еще чего! Я берсерк, мне и без любви в жизни проблем хватает. А самоубийства совершают не из-за сильной любви, а от дурости и трусости.

— Почему?

— Потому что проще умереть, чем жить с сожженным сердцем или вечно страдать от неразделенной любви.

— Ну… я читала у эльфов книги о любви. Они все такие грустные и печальные.

— Так-то эльфы. Они поголовно хиппи и поэты, им без страданий и тоски жизнь не мила. Поэтому остроухие вымирают быстрее, чем уссурийские тигры.

— Ну, все равно. Вот, к примеру, влюбился человек очень сильно, и никак разлюбить не может. Что ему делать?

— Жить, — коротко ответил я.

— И все?

— Ну да. А что еще делать, если он на самом деле не может разлюбить и полюбить другого человека? Только и остается, что жить. А самоубийство — это капитуляция перед жизнью.

— Хм. А вот насчет любви, ты не прав, — категорично заявила Феникс. — Вот влюбишься в кого-нибудь, и поймешь что к чему.

— Ничего не будет, я умею управлять своими эмоциями. Любыми.

— Это как? — поразилась девушка.

— Я берсерк, для меня это жизненная необходимость. Мне нужно уметь контролировать все сильные эмоции. Помнишь, я тебе показывал фильм «Эквилибриум»?

— Помню.

— А помнишь момент, когда главный герой вдруг резко перестает испытывать эмоции?

— Ага.

— Так вот у меня также, когда мне нужно выйти из транса. Когда я не умел этого делать, я мог закончить бой только тогда, когда подал без сознания.

— И как ты научился? Через техники медитации?

— Да.

— Хм… даже не знаю. Также жить неинтересно.

— Мне по-другому нельзя.