Орден Манускрипта. Книги 1-6

Сейчас они боятся будущего. Большая часть мира была превращена в бойню, Саймон, и выжившие подозрительны к Мириамели из-за того, кто она, из-за незнания, что она делала раньше, и из-за того, что она молодая женщина, если уж говорить прямо. Бароны хотят, чтобы на троне сидел мужчина, сильный, но не слишком сильный, и они не хотят никаких гражданских войн по поводу того, какого мужа выберет царствующая королева. — Изгримнур протянул руку, чтобы коснуться руки Саймона, но передумал и убрал ее. — Выслушай меня. Люди, которые шли за Джошуа, любят тебя, Саймон, почти так же, как они любили принца. Может быть, в каком-то отношении даже больше. Ты знаешь, и я знаю, что совершенно безразлично, какая кровь течет в твоих жилах — в любом случае она красная. Но твоему народу нужна вера. Им холодно, больно, у них нет крыши над головой.

Саймон смотрел на него. Изгримнур не мог не чувствовать напора ярости молодого человека. Он действительно вырос. Он будет грозным человеком — нет, он уже такой.

— И вы хотите, чтобы ради этого я предал Мириамель? — спросил Саймон.

— Не предал, — сказал Изгримнур. — Я дам тебе несколько дней, чтобы подумать об этом. Потом я пойду и поговорю с ней сам. Завтра мы будем хоронить павших, и люди увидят нас вместе. Пока этого будет достаточно. — Герцог покачал головой. — Я не собираюсь лгать ей, Саймон, — это не в моих привычках, но я хотел, чтобы ты сперва выслушал меня. — Внезапно он почувствовал огромную жалость к молодому человеку.

Он, наверное, думал, что сможет спокойно зализать свои раны. — а у него их очень много, у всех нас их много.

— Подумай об этом, Саймон, — заключил он. — Мы нуждаемся в тебе. Мы все. Будет достаточно трудно для меня снова собрать мое герцогство, не говоря уж о том, что будет с юным Варелланом, в Наббане и с теми, кто еще уцелел в Эрнистире. Все мы снова нуждаемся хотя бы в видимости защиты Верховного короля и в том, чтобы на троне в Хейхолте сидел кто-то, кому доверяют люди.

Он встал с низкой ступеньки, стараясь не показать, как сильно болит его спина, скованно поклонился Саймону, что само по себе было необычным, и, тяжело ступая, вышел через Тронный зал, оставив остальных собравшихся в полном молчании. Он чувствовал взгляд Саймона на своем затылке.

Помоги мне Бог, подумал Изгримнур, выходя на сумеречный двор. Мне нужен отдых. Долгий отдых.

При звуке шагов он оторвал взгляд от огня:

— Бинабик?

Она вышла на свет. Несмотря на холодную весеннюю ночь и пятна все еще не растаявшего снега, ноги ее были босыми. Плащ трепетал на ветру.

— Я не могла заснуть, — сказала она.

На мгновение Саймон запнулся. Он никого не ждал, а ее меньше всего. После дня поминовения Джошуа, Камариса, Изорна и остальных погибших Бинабик ушел провести вечер со Стренгъярдом и Тиамаком. Саймон остался один. Он сидел перед палаткой и думал. Ее появление, казалось, могло ему присниться, пока он смотрел в костер.

— Мириамель. — Он неловко поднялся. — Принцесса. Садись, пожалуйста. — Он жестом указал на камень у огня. Она села, поплотнее заворачиваясь в плащ.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она наконец.

— Я… — Он помолчал. — Я не знаю. Все так странно.

Она кивнула:

— Трудно поверить, что все кончено. Трудно поверить, что все они навсегда ушли.

Он неловко пошевелился, не зная, о друзьях или о врагах говорит принцесса.

— Осталась еще масса вещей, которые надо сделать. Люди разбрелись, мир перевернулся вверх ногами. — Саймон вяло махнул рукой. — Масса дел.

Мириамель наклонилась, протянув руки к костру. Саймон смотрел, как свет играет на ее тонком лице, и чувствовал, что его сердце безнадежно сжимается. Вся королевская кровь в мире может бежать по его жилам. Реки крови. Но это не имеет ровным счетом никакого значения, если ей на него наплевать. Ни разу за сегодняшний день, полный молитв об усопших, он не встретил ее взгляда. Даже их дружба, казалось, потускнела.

И поделом ей будет, если я позволю им заставить меня сесть на трон. Он отвернулся и посмотрел на огонь, чувствуя себя подавленным и ослабевшим. Но он принадлежит ей по праву. Она внучка Престера Джона. Какое имеет значение, что какой-то предок Саймона был королем два века назад?

— Я убила его, Саймон, — сказала она внезапно. — Я прошла такой долгий путь, чтобы поговорить с ним, чтобы попытаться дать ему знать, что понимаю… и вместо этого убила его. — В голосе ее звучала опустошенность. — Убила его.

Саймон лихорадочно думал, что сказать.

— Ты спасла нас всех, Мириамель.

— Он был хороший человек, Саймон. Резкий и вспыльчивый, может быть, но он был… до того, как моя мать… — Она быстро заморгала. — Мой родной отец!

— У тебя не было выбора. — Саймону невыносимо было видеть, как ей больно. — Ты ничего другого не могла сделать, Мири. Ты спасала нас.

— Он узнал меня в конце. Да поможет мне Бог, Саймон, мне кажется, он хотел, чтобы я это сделала. Я смотрела на него… он был такой несчастный! Ему было так больно! — Она вытерла лицо полой плаща. — Я не буду плакать, — проговорила она хрипло, — я так устала от слез!

Ветер становился сильнее, вздыхая в густой траве.