Орден последней надежды. Тетралогия (СИ)

– Это того самого лучника, гордость британской армии? – ахает вынырнувший из потайной щели черноволосый. – Ну востер, душегубина! О тебе весь порт с утра гудит.

Мануэль окидывает меня оценивающим взглядом. Подмигнув, заговорщически добавляет:

– Слушай, а в прошлом году в Эдинбурге не ты упокоил братьев Слоунов? Почерк тот же: два удара – два трупа, и убийцу до сих пор не нашли. Какого‑то бродягу как водится повесили, но скорее для острастки.

Я качаю головой, но Мануэль недоверчиво ухмыляется.

– Бери его, что уж там, – хлопает он Стефана по плечу. – Нутром чую, наш человек! Благо, нам еще много кого резать придется.

– Хорошо, Робер, – кивает Стефан. – Но уговор один: скажу бежать – бежите, скажу драться – деретесь. И никаких расспросов и возражений!

Протянув руку ладонью вверх он требовательно смотрит мне в глаза. Условия еще те, но мне выбирать не приходится. А потому я кладу ладонь поверх и заявляю:

– Идет!

– Тогда пошли быстрее, и без того кучу времени потеряли, – командует Стефан.

Он боком протискивается в узкую щель, я, незаметно растирая ладонь спешу следом. Хватка у него железная, пальцы словно из чугуна отлиты. Любопытно, во что это я снова ввязался? Позади меня Мануэль закрывает вход, но оглядываться некуда. Пробежав какими‑то задворками, я вслед за спутниками ныряю в вырытую в земле нору. Подземный ход невысок, и я бреду согнувшись в три погибели, то и дело задевая головой о свесившиеся в проход древесные корни. Пусть здесь тесно и сыро, и пахнет какой‑то гнилью, но на моем лице все шире расползается триумфальная улыбка. Есть чему радоваться, я вновь ушел от смерти.

Остаток дня мы провели в каком‑то домике на окраине Кале. Делать было совершенно нечего, и у нас было время присмотреться друг к другу. Ну а после распитого за обедом кувшина вина мы вспомнили старое, и вовсе перешли на ты. Поговорив о всяких пустяках, Стефан небрежно спросил:

– А что ты планировал делать дальше, после того, как рассчитаешься с нами?

– Отправлюсь в Англию, – осторожно ответил я. – Попытаюсь сделать там карьеру.

Мануэль вскинул голову, в глазах блеснул непонятный огонек. Словно невзначай черноволосый опустил руку на рукоять висящего на поясе кинжала. Послав ему предупреждающий взгляд, Стефан покачал головой. А мне с усмешкой сказал:

– Вообще‑то в Англию мы и направляемся. Доволен?

Не выпуская Мануэля из виду я коротко кивнул:

– Весьма.

И тут же добавил:

– Мне кажется, настало время поговорить начистоту. Дело ваше – верить мне или нет, но за спасение моей жизни я обещал оказать вам помощь. От слов своих я не отказываюсь, и если смогу чем‑то помочь только скажите. Это во‑первых. А во‑вторых, вы обо мне все знаете, не мешало бы и вам рассказать, чем именно мы будем заниматься.

– Зачем это тебе? – ровным голосом спросил Стефан.

– Это нужно не мне, а вам, – заметил я. – Пора вам с Мануэлем определиться, верите вы мне или нет. Если нет – мне проще сразу выйти в эту дверь, – я указал на выход, – и забыть, что мы встречались. Так и я не узнаю ваших тайн, и вам не надо будет беспокоиться о свидетеле. Ну а если верите, – я помолчал, затем добавил, – значит я один из вас, и должен хотя бы в общих чертах, пусть без деталей и подробностей, знать, что да как.

Стефан бросил быстрый взгляд на Мануэля, тот демонстративно поморщился и стиснул рукоять кинжала. Губы Стефана растянулись в короткой невеселой ухмылке, и он заявил:

– Что ж, сьер Робер, ты прав. Я – курьер, везущий письмо одной особе, имя которой вряд ли что тебе скажет. Ваша с Мануэлем задача – сопровождать меня, и следить, чтобы послание не попало в чужие руки. Еще раз спрошу, точно ли ты не передумал и едешь с нами?

Я решительно кивнул.

– Отлично, тогда пожмите с Мануэлем руки, отныне мы соратники по крайне важному делу! – сказал Стефан.

– Ну точно заговор! – подумал я. – Любопытно, кто участвует, и против кого он направлен?

Ладно, разберемся. В любом случае до Лондона я с ними доберусь, а там видно будет. Кажется, биться плечом к плечу с заговорщиками до их окончательной победы я не обещал. Мануэль, помедлив секунду, протянул руку, наши ладони встретились, и тот, впервые за время нашего знакомства, широко улыбнулся.

Вот черт, да он же совсем мальчишка, понял я! Такому что ни напой, с жаром кинется против чего‑нибудь бороться. Неважно против чего, тут главное – против. Юность просто бурлит желанием переустроить мир вокруг себя, чтобы тот стал лучше! С возрастом этот зуд пройдет. Жена, дети, нажитое хозяйство с лошадками и упитанным кабанчиком заставят позабыть о преобразовании мира… а жаль.

Стефан с усилием отвалил тяжелую крышку окованного железными полосами, и даже на вид неподъемного сундука. И тут же одарил каждого из нашей команды полным комплектом пусть поношенной, но чистой одежды. Не прошло и пяти минут, как вместо трех дворян друг на друга смотрели степенный купец и пара приказчиков, постарше и помоложе.

Оглядев меня в новом наряде Стефан недовольно хмыкнул, но тут же лицо его разгладилось, и он кинул несколько слов на незнакомом мне языке. Мануэль, ухмыльнувшись, повернулся к своему мешку.