Орден Превыше Всего

Рабочие, пришедшие с застав рассказывали, как их встретили солдаты. Говорили о стрельбе, об убитых и раненных. Ходили слухи, что Гапон убит. Эти вести волновали толпу, напряжение нарастало.

Солдаты на постах тоже нервничали, всё крепче и крепче сжимая винтовки.

Демонстранты угрожали, что не уйдут, даже если в них будут стрелять. Солдатам кричали упрёки, что они воюют не с японцами, а со своим народом.

Толпа собравшихся с каждой минутой всё росла и росла, а напротив толпы уже выстраивалась рота Преображенского полка. Солдаты взяли винтовки на изготовку.

К толпе вышел офицер средних лет.

– Прошу, услышьте меня! – прокричал он, хриплым голосом. – Если вы не уйдёте, мы будем вынуждены открыть огонь!

– Стреляйте! Стреляйте! Стреляйте! – заорали в толпе.

Офицер ещё дважды повторил свой приказ, но люди не хотели его слышать, орали и свистели. Раздался сигнальный рожок, офицер вздохнул и отошёл в сторону, Солдаты вскинули оружие, но толпа продолжала стоять, старики сняли шапки и стали креститься. Мальчик с отцом на коне внимательно наблюдал за обезумевшей толпой. Несмотря на свой юный возраст он уже понял, что сейчас произойдёт и в страхе прижался к отцу. Дальнейшие события пройдут для него как в тумане.

Раздался залп, и конь под мальчиком дрогнул. Дикий крик пронёсся над площадью и на землю стали валиться раненые и убитые. Кровь брызнула на снег. Рота повернулась вполоборота и дала второй залп. Толпа взывала и побежала, а вслед за ней бросилась погоня. Кавалерия и конные жандармы рубили рабочих шашками, добивали раненных. Кругом были слышны стоны раненых, вопли, люди проклинали солдат. На кровавом снегу, среди брошенных икон, растоптанных портретов царя и потерянных шапок, лежали десятки убитых.

Дворцовая площадь и Адмиралтейский проспект были полностью очищены от демонстрантов, но какой ценой. Официальные данные будут говорить о девяноста шести убитых и около трёхсот тридцати раненных, но по не официальным данным, число убитых и раненых возрастёт почти до пяти тысяч.

В этот день добрые голубые глаза мальчика впервые увидели боль и страдания, жесткость и ненависть. Тогда он ещё не осознавал, что эти чувства будут с ним на протяжении всей его жизни!

Часть I Глава 1

Девять лет спустя

Февраль, последняя беззаботная зима в Петербурге. Поздний вечер, лёгкий мороз, тусклый свет уличных фонарей. В воздухе, в тихом медленном танце кружились крупные снежные хлопья. Снег падает, укрывая городские улицы, мостовые, крыши домов и фонарные столбы пушистым белым одеялом. Прекрасная пора! Скоро наступит масленичная неделя, а уже потом, в марте, начнётся Великий пост.

Сегодняшний день знаковый для Петербурга. Вдовствующая Императрица Мария Федоровна, после двадцатилетнего перерыва решила устроить бал в Аничковом дворце, что расположился на Невском проспекте. Она посвящала его своим внучкам: Великим княжнам Ольге и Татьяне. Девушки только начали выезжать в свет, но в светской жизни Петербурга принимали участие нечасто. Вместе со своим отцом, императором Николаем II, семья жила в Царском Селе и его Императорское Величество не всегда мог выкроить время, чтобы вывезти дочерей в большое общество.

Бал был интересен ещё и тем, что он в точности должен был повторить последний бал, что давали ещё при жизни императора Александра III. По задумке, приглашённые танцевали те же танцы, за ужином подавались те же блюда, а к котильону подготавливались те же букеты. Участники бала тысяча восемьсот девяносто четвёртого года, если они были живы, получили приглашение и на бал года нынешнего девятьсот четырнадцатого.

По завершению торжества Мария Фёдоровна в своём дневнике писала: «Я впервые за последние 20 лет сегодня устроила бал!». Обычная сухая фраза, но в ней скрывался целый образ ушедшей эпохи. Тогда вдовствующая императрица и подумать не могла, что этот бальный сезон последний. Впереди Империю будет поджидать Первая Мировая война, потом Февральская и Октябрьская Революции, а там и окончательное падение Империи.