Орден Ультрамаринов: Омнибус

Вожак посмотрел на распростершего крылья металлического орла и заметил в нем свое отражение. Сам Уриил, глядя туда, увидел, как начищенная до зеркального блеска поверхность аквилы вдруг подернулась рябью, и глазам космодесантника предстал образ совсем юного красивого мальчишки, на лице которого засверкала озорная улыбка.

Увидев это, предводитель испустил радостный крик:

— Император любит меня!

Уриил тем временем встал у него за спиной и поднял пси-пушку, полученную из рук Леодегария.

— Да, Император любит тебя, — подтвердил Ультрамарин, нажимая на спусковой крючок.

Путь долог и тернист, зато ведет из ада на свет.

«Громовой ястреб» накренился, совершая маневр, предписанный ему наземным пунктом слежения. Уриил выглянул в боковой иллюминатор грохочущего десантно-штурмового корабля, наблюдая за тем, как мимо проносятся ослепительно-белые снежные шапки скал, окутанные облачными одеяниями.

С того дня, когда они сражались в Палатах Провидения, минуло уже несколько недель, но его тело и душа все еще не до конца оправились от пережитого на Салинасе. Конечно, раны Уриила вполне зажили, и все же он никак не мог выбраться из трясины меланхолии, овладевшей им с той самой минуты, как он выстрелил из пси-пушки.

Он понимал, что это был единственно возможный выход, что дни жизни вожака бескожих должны были прерваться там, на Салинасе, и что вполне правильно, если сделал это именно тот, кто привел племя на планету.

Как только Сильвана Тайера не стало, исчезло и давление мертвецов на умы живущих, и в Барбадусе вдруг воцарилось странное спокойствие (впрочем, куда страннее было то, что по-прежнему использовалось именно это название). А когда народ известили о гибели Лито Барбадена, спокойствие тут же сменилось всеобщим ликованием.

Так повернулись дела, что весь тот день был весьма богатым на новости.

По приказу и под присмотром Серых Рыцарей власть над планетой перешла к Дарону Нисато, ставшему новым имперским управляющим. Разумеется, это известие было воспринято с куда меньшим энтузиазмом, нежели сообщение о смерти Лито Барбадена, но местное население весьма одобрительно отнеслось к тому факту, что главным доверенным лицом нового губернатора станет Паскаль Блез.

Конечно, до благоденствия Салинасу было еще далеко, но Уриил был уверен, что планета все-таки оставила ведущий к гибели курс и что у ее населения наконец появилась возможность отбросить былую вражду, чуть не закончившуюся весьма трагично.

Это уже было больше, чем многие в галактике могли мечтать.

Как только контроль Империума над планетой был восстановлен, Леодегарий проводил Ультрамаринов к ожидающему их на эспланаде перед дворцом челноку и пожелал доброго пути.

— И помни о Башне, — посоветовал Серый Рыцарь. — Она напоминает нам, что, если мы используем свои знания и силу во зло, нас ждет неминуемая расплата.

Попрощавшись с Лукасом Урбиканом и Дароном Нисато, Ультрамарины взошли на борт челнока, чтобы навсегда покинуть Салинас.

Уриил откинулся назад, прислонившись спиной к борту челнока и ощущая, как ему через металл передается ритмичная вибрация двигателей. Он уже и не мечтал, что этот полет однажды состоится, а потому прикрыл глаза, боясь, что все это может вдруг оказаться всего лишь сном.

Вместе с ним в транспортном отсеке десантно-штурмового корабля разместилось девятнадцать комплектов брони, принадлежащих Сынам Жиллимана. Сам Уриил сейчас был облачен в бледно-синий хитон и держал на коленях меч. Со дня битвы в Палатах Провидения капитан ни разу не надевал позаимствованные доспехи, поскольку понимал, что будет оскорбительным носить их без крайней надобности.

Каждый комплект был собран и пристегнут к скамье «Громового ястреба» так, словно все еще вмещал в себе живого, дышащего космического десантника. Орден Сынов Жиллимана уже получил извещение о том, что доспехи скоро будут им возвращены, чтобы и далее защищать боевых братьев.

Открылась дверь, ведущая в кабину пилота, и в отсек вошел Пазаний. В отличие от Уриила он был облачен в полный комплект брони, а на лице его сверкала довольная улыбка.

— Тебе бы понравилось посмотреть на все это из кабины, — заметил сержант.

Уриил улыбнулся в ответ, поднялся со скамьи и пересек транспортный отсек. Пригнув голову, он вошел в кабину, наполненную ярким солнечным светом и игрой теней, перетекавших с места на место, пока пилоты закладывали вираж, пикируя в отвесное ущелье, стены которого сверкали отложениями кварца.

— Смотри, — сказал Пазаний, указывая куда-то за пределы бронированного лобового стекла.

Там, впереди, на самой вершине скалы сверкал в солнечных лучах облачный замок, воздвигнутый словно из золота и серебра.

Уриил вдруг понял, что не может сдержать ни взволнованного дыхания, ни слез, покатившихся по его щекам при виде мраморных башен, мозаичных куполов и высоких стен, воздвигнутых из люминесцентных блоков.

— Крепость Геры, — произнес Пазаний, также не сдерживая слез.

— Дом, — добавил Уриил.

Жатва черепов