Орден Ультрамаринов: Омнибус

У Куделькара не было опыта, позволяющего оценить достоинства тюремного лагеря на берегу Пракседеса, но он в любом случае был комфортабельнее, чем представлял себе губернатор подобные учреждения. Ему и его матери выделили отдельное помещение в здании с гладкими стенами, где содержались еще пятьдесят пленных, в то время как солдаты занимали одну длинную спальню и один санблок.

Выстроенное на одной из свободных посадочных платформ, выступающих в море, здание было чистым и удобным, с простой мебелью и мягким освещением, без единого следа граффити. Вместе с еще двадцатью такими постройками новый дом Куделькара стоял на огороженной территории, окруженной тонкими шестами с выпуклыми дисками на вершине и патрулируемой вооруженными отрядами. Куделькар узнал, что эти бойцы именуются огненными воинами.

Некоторые гвардейцы пытались бежать в первый день заточения, но болезненные удары невидимой энергии, пропущенной между шестами, отбросили их назад. Куделькар сидел на ступенях, глядя на море и наслаждаясь теплыми солнечными лучами. Его мать была внутри, она лежала на спине, уставившись в потолок в состоянии полнейшей апатии.

— Как ты можешь просто сидеть вот тут? — Лортуэн Перджед подошел, хромая, — тау отняли у него прогулочную трость. — Нам надо планировать побег.

— Побег? Куда?

— Не важно куда, Куделькар, — сказал Лортуэн, усаживаясь рядом. — И даже неважно, получится ли у нас. Все, что имеет значение, это попытка. Я говорил с некоторыми из старших офицеров, и они согласны с тем, что наш долг как граждан Империума — создать для этих паршивых ксеносов как можно больше проблем.

Куделькар взглянул через вибрирующее силовое заграждение, окружающее двор. Позади невидимого энергетического поля несколько вооруженных до зубов боевых скафандров шагали по захваченному портовому городу, в то время как с орбиты спускались новые и новые ширококрылые корабли со свежими припасами и бойцами.

— Не думаю, что мы создадим им уж очень серьезную проблему, Лортуэн.

— Значит, будем просто сидеть вот так, сложа руки?

Куделькар почувствовал стальной взгляд Лортуэна и пожал плечами:

— А что ты хочешь, чтобы я сделал, Лортуэн? Устроил революцию? Мы окружены вражеской армией, и не думаю, что если дойдет до драки, мы долго продержимся.

— Это неважно. Ты губернатор планеты, и эти люди ждут твоих распоряжений.

— Эти люди? — прошипел Куделькар. — Это лаврентийцы, для них я лишь марионеточный правитель, которому они тут прислуживают и не в меньшей степени присматривают за ним. Им не нужен я как лидер, но если тебе так приспичило поднять восстание — вперед, и умри за это.

— Нужна смелость умереть за то, что ты считаешь правым делом, а бороться с этими пришельцами — и есть правое дело. — Перджед махнул покрытой пигментными пятнами рукой в сторону солдат тау. — Мы не знаем, что происходит за пределами Пракседеса. Пока мы тут сидим, возможно, все больше и больше этих отвратительных огненных воинов отправляются на линию фронта. Если мы поднимем бунт, вот тем придется остаться здесь и охранять нас. Это может повлиять на ход войны.

— Ты же не знаешь…

— Верно, но я не смогу жить, если люди погибнут лишь потому, что я ничего не сделал. Как ты сможешь каждый день смотреть в зеркало, если эти смерти будут на твоей совести? Подумай о своей чести!

— Мы военнопленные, — напомнил Куделькар. — Какая тут честь?

— Лишь та, которую мы принесли с собой, — устало сказал Лортуэн и умолк.

Слова его что-то затронули в Куделькаре, и он понимал, что должен преисполниться праведным гневом и ненавистью к пришельцам, но вместо этого чувствовал лишь страх и растерянность. Он отвернулся и снова стал глядеть на море.

Ужасная резня в Галтригиле все еще стояла перед глазами: потоки крови, тела, разрываемые на куски изнутри перегретой плазмой или разрезаемые пополам пулями. Он все еще ощущал запах крови и содержимого опорожненных кишечников и слышал крики умирающих перед тем, как очередной выстрел заставлял их умолкнуть.

Битва все еще кипела, но боевая машина с эмблемой пылающей сферы унесла его и его мать с поля боя и направилась к югу торопливыми марш-бросками, а другая такая машина несла Лортуэна. Его мать кричала едва ли не всю дорогу до Пракседеса, а сам Куделькар был напуган, но не испытывал излишнего беспокойства. Если Эл'эсавен действительно собирался убить их, то мог просто пристрелить, когда засвистели пули.

Разумеется, тау видели какой-то смысл в том, чтобы держать его в плену, и теперь, несколько дней спустя после прибытия в лагерь Пракседес, Куделькар начал понимать, какой именно.

— Интересно, жива ли моя тетка, — сказал он вдруг. — Возможно, она в другом лагере для пленных — или Ультрамарины спасли ее.

Лортуэн фыркнул.

— Не знаю, что было бы хуже для нее.

— Наверное, ты ее ненавидишь.

— А ты разве нет? Она якшалась с ксеносами, и по ее милости мы оказались здесь.

— Я сердит на нее, что есть, то есть, но ненавидеть ее не могу. Унизительно видеть, как то, что она и остальные сделали за долгие годы, отняли у них, будто игрушки у непослушного ребенка.