Орден Ультрамаринов: Омнибус

Шквал ударов обрушился на меч Юлуса, вынуждая того перейти к обороне. Ему пришлось отступить, постоянно парируя выпады соперника, и шансы вернуть себе прежнее превосходство таяли с каждой атакой. От ярости он был готов взорваться.

Как прижатый к канатам борец, он рванулся вперед и, крепко обхватив торс Сципиона, стал теснить его назад, пытаясь освободить себе хоть немного пространства. Тот сопротивлялся изо всех сил, разрезая воздух точно выверенными ударами, и Юлусу приходилось быть предельно сосредоточенным, чтобы предугадывать дальнейшие действия соперника. Он блокировал удары и делал ложные выпады, но перейти в контратаку не удавалось.

Натиск Сципиона не ослабевал, а сам он долгое время сохранял молчание, пока наконец не произнес:

— А о чем тут говорить? Он мертв. Такая же судьба в конце концов ждет нас всех.

Он ткнул Юлуса кулаком, но тот с легкостью отвел его рукой. Сержант чувствовал усталость, овладевавшую его боевым братом. В бою неконтролируемый гнев может быть врагом в той же степени, что и союзником.

— Откуда в тебе весь этот фатализм, Сципион? — спросил он.

Их клинки скрестились, один давил на другой. Лицо Сципиона превратилось в преисполненную агрессии маску.

— Просто я всегда был реалистом.

Он взялся за меч двумя руками, усиливая нажим. Юлус чуть отклонился назад, а затем резко крутанулся на пятке. Сципион полетел вперед, в то время как Юлус плоской стороной лезвия ударил товарища по шее.

— Не думаю, что ты злишься на меня, брат.

Вздрогнув, словно от укуса пчелы, Сципион развернулся и, сверкнув полными ненависти глазами, бросил свой меч, словно метательный кинжал. К такому Юлус не был готов, но в последний момент отчаянным движением сумел отразить нападение, пустив вращающийся клинок в сторону. Лезвие прошло в волоске от его шеи, едва не причинив серьезную травму.

В следующий миг Юлус бросил на пол свой рюдий и с размаху ударил Сципиона в челюсть. Тот отшатнулся, но не ответил. Стыд вытеснил собой гнев, когда Сципион понял, что разбил те священные узы доверия, что связывали их.

Юлус тяжело дышал. И Сципион тоже.

— Если хочешь драться по-настоящему, тогда в следующий раз бери с собой доспех и цепной меч, но и не надейся уйти отсюда живым. — Он подошел ближе, в его гортанном голосе сквозила угроза. — Разберись в себе.

На лице Сципиона читалась неприкрытая дерзость, непокорность.

— В другой раз, — сказал он и развернулся.

Стоило Сципиону уйти, как внезапная слабость навалилась на Юлуса. Он корил себя за то, что не смог разглядеть душевный упадок своего друга, ту боль, что снедала его. Кулак с силой врезался в стену зала, оставив на металле отчетливую вмятину. А затем Юлус поднял свой рюдий и стал раз за разом повторять тренировочный комплекс, пока тело не запылало от нагрузки, а все сомнения и расстройства не выветрились из головы прочь.

Мудрецы говорят, что перед смертью на тебя снисходит просветление и вся твоя жизнь, все твои свершения проносятся перед глазами.

Юлусу вспомнились слова древних философов Макрагге, которые все неофиты ордена заучивали в годы своего обучения. Теперь, лежа на спине на окровавленном грязном снегу, он готов был оспорить это утверждение. Перед его глазами стояла лишь сплошная обволакивающая тьма, а в ушах громом стучала кровь. Это ничуть не походило на тот славный момент просветления, когда над головой возникает золотой нимб, а херувимы поют, восхваляя твои деяния.

Зато была вонь горелой меди, жаркое, постепенно затухающее дыхание и бессильное осознание того, что ты потерпел крах пред ликом взирающих на тебя из древности владык.

Даже когда пальцы некрона сомкнулись на его шее, Юлус продолжал противиться судьбе, слишком упрямый, чтобы принять ее. Он хотел бросить в лицо врагу крик презрения, но у него не получилось. Он протолкнул цепной меч настолько глубоко, насколько смог, он полосовал им органы, которые на самом деле не были органами, но некрон все держался.

А потом давление исчезло.

Сначала к Юлусу вернулось зрение, словно новый рассвет прогнал безлунную ночь. Кровь перестала бушевать столь яростно и громко, а вскоре раздался тугой пронзительный скрежет. Что-то похожее на копье пронзило левое глазное отверстие некрона. Затем это повторилось снова и снова. Перед тем как тварь телепортировалась, Юлус сквозь пелену боли сумел различить фигуру человека, забравшегося на спину существа и молотящего по нему. Последний удар ледоруба расколол лоб некрона и попал по уязвимой точке, а затем вспышка унесла тело врага из этой реальности.

Человек, судя по форме — призывник, тяжело приземлился на ноги.

Глядя на Юлуса, он усмехнулся. Позади него собирались другие бойцы, также вооруженные клинками, кирками и топорами.

— Я спас Ангела, — произнес он и протянул сержанту руку.

Юлус поднялся на ноги, проигнорировав предложение помощи, потому как от веса космодесантника человек сам бы свалился, а ему не хотелось причинять подобное унижение своему спасителю.

— Кто ты? — вместо этого спросил он.