Ореховый Будда

Когда Симпэй открыл глаза, девочки рядом не было, но он знал, что она не привиделась. Просто испугалась ножа и кинулась бежать. Вдали под быстрыми ногами трещали прошлогодние палые сучья.

Никуда не торопясь, он еще семь раз поблагодарил жизнь за полноту и устремился вдогонку — особым, стремительным «бегом тигра», какому Хранителей обучают в самый первый год подготовки.

— Ката, подожди! Я не сделаю тебе зла! — крикнул он, увидев впереди девочку. Она неслась, подобрав подол, мелькали тощие ноги в онучах.

Обернулась раз, другой. Глаза в пол‑лица, в них ужас.

Чтоб не пугать ее еще больше, Симпэй замедлил бег и всё повторял: «Остановись, Ката, остановись».

Наконец, поняла, что не убежит. Умная.

Остановилась, подобрала острый сук, выставила его вперед. Храбрая.

Крикнула:

— Откуда меня знаешь? Кто ты? Что тебе надо?

Он тоже встал на месте, низко поклонился той, с кем Курумибуцу прожил пятнадцать с половиной лет. Получалось, что эта нескладная мусумэ — тоже Хранительница Орехового Будды.

На вопросы (все совершенно разумные и заданные в правильной логической последовательности) Симпэй ответил в том же порядке:

— Я знаю о тебе от Манефы, что живет в Сояле. Она сказала, где тебя найти.

Эти слова должны были девочку немного успокоить. Мгновение-другое подождав, он продолжил:

— Я — японец. Мое имя Симпэй. Япон — это такая страна…

— Я знаю, что такое Япон, — удивила его девочка. — Как ты сюда попал?

— Сначала, если позволишь, я отвечу на твой третий вопрос: что мне нужно. Я хочу купить у тебя твой оберег.

Не осмеливаясь ткнуть пальцем (это была бы чудовищная непочтительность), он показал на реликвию взглядом и снова поклонился.

Ката‑тян закрыла орех рукой.

— Он не продажный!

— Я заплачу тебе очень много денег. Смотри.

Симпэй достал из мешка кожаную кису, из кисы все свои деньги. Уходя из Петербурга, толмач Буданов поменял накопленное за годы службы жалованье вкупе с наградными, все сто пятьдесят рублей, на пятнадцать золотых червонцев, и за полгода поисков потратил из них только один. Четырнадцать лежали сверкающей кучкой на ладони.

— У вас тут живут на копейку в день, а это четырнадцать тысяч копеек. Тебе хватит на всю жизнь.

На блестящие кружки девочка посмотрела с любопытством. Никогда таких не видела. Но ответила без колебаний:

— То, что не продается, не продается.

Сама того не зная, она пересказала простыми и краткими словами знаменитое изречение Первоучителя: «Есть вещи, имеющие продажную цену, и вещи, ее не имеющие. Значение имеют только вторые».

Что ж, Курумибуцу-сама в Своей неошибающейся прозорливости подыскал Себе достойную хранительницу. Симпэй спрятал деньги. От них здесь проку не будет.

— Теперь я отвечу на твой четвертый вопрос. Как я попал сюда. Сядем на этот мягкий мох. Рассказ будет долгим и про трудное.

— Я привыкла слушать долгие рассказы про трудное, — сказала девочка. Она уже не боялась.

Сели.

* * *

— …Тысячу лет назад жил один человек, происхождением, наверное, индиец, потому что, по нашему преданию, глаза у него были круглые, а посередине лба несмываемый знак. Однажды, еще в юности, этот человек решил узнать, откуда появляется солнце, и пошел на восток, пока не добрался до самого конца земли — Страны Солнечного Корня, как называли тогда и называют сейчас Японию. Путь был долгий, а странник никуда не торопился. Смотрел, слушал, всюду учился мудрому и обдумывал изученное, так что первую половину дороги проделал учеником, а вторую уже учителем. От других взыскателей истины он отличался тем, что не боялся чувствовать и не считал радость грехом или слабостью. Нам, японцам, повезло больше всех, потому что к нам Мансэй — так его звали — попал уже седобородым старцем, достигнув совершенномудрия. Другие лишь сеяли семена, а плоды достались нам. В моем родном городе Хирадо, на том месте, где нога Мансэя впервые коснулась нашей земли, поставлен храм, который так и называется: Храм Мансэя — Мансэйдзи.

Девочка слушала хорошо — большая редкость в такие юные лета. А всё же слишком много знаний сразу обрушивать не следовало. Симпэй решил начать с того, что будет любознательно подростку.

— Мансэй создал учение, по которому живем мы, его последователи, поэтому мы еще называем его Первоучителем. После были и другие учителя, развившие нашу истину. Но о нашем знании я расскажу тебе после — если ты захочешь. Пока же узнай о нашей святыне, которую я хотел у тебя выкупить за золото и которую ты мне разумно не продала.

Здесь Ката‑тян впервые его перебила. Впрочем, Симпэй ждал вопроса и нарочно сделал паузу.

— Чего это она ваша? Баюн у меня знаешь сколько лет? От самого рождения! Он мне от матушки-покойницы достался!

И опять спрятала амулет в кулак.

Симпэй улыбнулся.

— «С самого рождения» — это пятнадцать лет?

— Скоро уже шестнадцать… Ну, не очень скоро. Осенью.

— А у нас в Святилище Ореховый Будда пробыл тысячу лет.

— Будда — это бог у китайских азиатов, — важно сказала девочка. — Я читала, знаю.