Орел приземлился

– Пока все идет хорошо. С этого момента вы должны вести себя совершенно естественно. Первое: выставите полевую кухню и сварите обед. – Он посмотрел на часы. – Это займет нас до трех часов. Затем небольшие учения – мы же здесь для этого, и люди ожидают их увидеть. Тактика пехоты в поле, у реки, среди домов. Еще одно: будьте осторожны, когда говорите по-немецки. Говорите тихо. Во время полевых учений пользуйтесь как можно больше знаками. Все приказы отдаются, конечно, по-английски. Полевыми телефонами пользоваться только в экстренных случаях, повторяю – в экстренных! Старший лейтенант Нойманн обучит старших групп необходимым знакам.

Брандт спросил:

– Что делать, если люди попытаются заговорить с нами?

– Притвориться, что не понимаете, даже если вы хорошо знаете английский. Это лучше, чем входить в контакт.

Штайнер обернулся к Риттеру:

– Организацию полевых учений поручаю вам. Проследите, чтобы во главе каждой подгруппы стоял человек, хорошо говорящий по-английски. Вы сможете это обеспечить. – Он повернулся к солдатам: – Не забудьте, в шесть-шесть тридцать стемнеет. Нам надо создавать видимость занятости только до этого момента.

Он спрыгнул с машины и вышел из сарая. Прошел по дорожке и облокотился о калитку. Вверх по холму ехала на велосипеде Джоанна Грей с большим букетом цветов в корзине, которая висела на руле. Пэч бежала рядом.

– Добрый день, мэм, – Штайнер отдал честь.

Джоанна слезла с велосипеда и подошла к Штайнеру:

– Как идут дела?

– Прекрасно.

Она протянула руку, будто официально знакомилась со Штайнером. Со стороны это выглядело вполне естественно.

– А как Филипп Верекер?

– Он оказал необходимую помощь. Девлин был прав. По-моему, Верекер считает, что мы здесь, чтобы охранять великого человека.

– Чем вы сейчас занимаетесь?

– Увидите, как мы будем играть в солдатиков в деревне. Девлин сказал, что придет к вам в шесть тридцать.

– Хорошо, – она опять протянула ему руку, – увидимся позже.

Штайнер отдал честь, и они разошлись. Джоанна поехала к церкви. Верекер, стоя на крыльце, ожидал ее. Она прислонила велосипед к забору и подошла к нему с цветами.

– Красивые цветы, – сказал он. – Где, скажите на милость, вы их достали?

– А, у приятельницы в Холте. Ирисы. Выращены, конечно, в оранжерее. Очень непатриотично. По-моему, ей следовало бы использовать время на картошку или капусту.

– Не хлебом единым жив человек. – Странно, как напыщенно он говорит. – Вы видели сэра Генри до отъезда?

– Да, он заехал ко мне по дороге. В полной форме. Вид у него был великолепный.

– И вернется вместе с великим человеком до наступления ночи, – сказал Верекер. – В его биографии этот эпизод займет всего лишь короткую строчку: «Провел ночь в Стадли Грэндже». Жители деревни и знать не знают, а между тем здесь пишется история.

– Да, думаю, вы правы, если поглядеть с этой точки зрения. – Она очаровательно улыбнулась. – Расставим эти цветы на алтаре?

Он открыл перед ней дверь, и они вошли в церковь.

Глава 16

В Лондоне Большой Бен пробил три часа. Роган вышел из здания Верховного суда и быстро пошел к машине, за рулем которой сидел Фергус Грант. Несмотря на сильный дождь, главный инспектор был в отличном настроении.

– Все прошло хорошо, сэр? – спросил его Фергус.

Роган самодовольно улыбнулся:

– Если дружище Халлоран получит меньше десяти лет, значит, я ничего не понимаю. Вы взяли их?

– В отделении для перчаток, сэр.

В машине Роган, открыв дверцу отделения, увидел два автоматических браунинга. Он проверил предохранитель. Странно, как приятно держать пистолет в руке. Как кстати. Он подержал его на ладони и положил во внутренний карман.

– Теперь, Фергус, давай к нашему другу Девлину.

* * *

В этот момент Молли верхом на лошади подъезжала к церкви по дорожке со стороны поля. Из-за легкого дождя на ней была ее старая шинель, на голове шарф, на спине рюкзак, покрытый куском мешковины.

Она привязала лошадь к дереву за домом священника и вошла на кладбище через заднюю калитку. Когда она подходила к крыльцу, то услышала отданную громким голосом команду. Близ деревни парашютисты наступали мелкими группами в направлении старой мельницы у реки, и их красные береты были ясно видны на фоне зеленой лужайки. Молли увидела, что отец Верекер, сын Джорджа Уайльда Грэм и маленькая Сюзан Тернер стоят на мостике над запрудой и наблюдают за учениями. Раздалась новая команда, и парашютисты бросились на землю.

В церкви Памела Верекер, стоя на коленях у алтаря, чистила медные изделия.

– Привет, Молли, – сказала она. – Пришла помочь?

– Сегодня мамина очередь быть у алтаря, – ответила Молли сбрасывая рюкзак, – но она сильно простудилась и решила день отлежаться.

Со стороны деревни слабо донеслась очередная команда.

– Они там все еще занимаются? – спросила Памела. – Неужели им недостаточно войны, так нет, играют в эти глупые игры. Мой брат там?

– Был, когда я входила сюда.

По лицу Памелы Верекер прошла тень:

– Иногда я думаю, уж не жалеет ли он, что не принимает теперь в этом участия. – Она покачала головой. – Мужчины странные существа.

* * *