Орган геноцида

Пальцы от испепеляющей боли разошлись в стороны, как лепестки цветка, но угасающим сознанием я заставил себя посмотреть, кто говорил.

Увидел лицо, которое так часто разглядывал в документах перед миссиями. Мужчину, который вот уже несколько лет от нас бегал.

Люция застыла перед Джоном Полом.

6

Я почувствовал щекой холод камня прежде, чем разлепил веки.

С удивлением обнаружил, что от испепеляющей боли не осталось и следа. Медленно открыл глаза и уставился на пальцы, которые недавно так ломило. Не покраснели, не побелели. Такие же, как обычно.

Запястья обмотали скотчем. Я осторожно надавил на пол. Не больно. Тогда я приподнялся, опираясь на кулаки. Я лежал в какой-то темной комнате на полу, выложенным шахматной клеткой.

– Не знаю, кто ты, но, полагаю, пришел меня убить, – заметили позади меня, и я обернулся.

Лицо собеседника, стоящего спиной к решетчатому окну, погрузилось в тень от лунного света, льющегося с улицы.

Джон Пол.

Властитель геноцида.

– Похоже, американское правительство засылает в страны, которые я посещал, отряды убийц. Все военные, военачальники и влиятельные персоны, с которыми я успел хорошо познакомиться, один за другим погибают при невыясненных обстоятельствах.

– Страшно, когда приближаются шаги убийцы?

В ответ на поддевку Джон Пол только пожал плечами.

– Только решил наведаться к Люции, как за мной увязался какой-то незадачливый юный шпион. А вскоре появляешься ты. Совершенно очевидный военный. Незадача.

– Почему ты решил, что я военный? – Я злобно зыркнул на Джона Пола. Он же занимался лингвистикой, а затем – пиаром. Как этот любитель отличил работу военных от ЦРУ? Не нравится мне, с какой профессиональной уверенностью он об этом говорит.

– Думаю, ты и сам знаешь, но я последние несколько лет постоянно нахожусь в зоне конфликтов. Конечно, только в таких, куда Америка открыто не вмешивалась, однако время от времени мне преподавали тот или иной урок наемники из ЧВК. Я хорошо усвоил, как пользоваться местными ополченцами, чтобы составлять правильный план боевых действий. Большинство тех ребят, как я понимаю, – выходцы из спецназа. Просто оставили армию в поисках зарплаты повыше. Так и подметил вашу особую походку. Когда работал ученым, мне часто приходилось искать повторяющиеся элементы в сложных последовательностях.

Я сел на полу, держа связанные руки перед собой и неотрывно глядя в глаза Джону Полу. Прямо-таки апостол, внимающий учению Христа.

– Ты изучал языки по гранту Пентагона. Искал языковые закономерности. Одного не понимаю: почему деньги выделило Управление перспективных исследовательских проектов? Подумаешь, лингвистика. Какая здесь государственная тайна?

– А что, высшее начальство в Вашингтоне не рассказало, чем я занимался? Хотя, вообще, похоже на них.

Лунный свет падал мне на лицо и, наверное, Джону Полу казалось, что оно светится белизной. Он поднес руку ко рту и принялся негромко рассказывать:

– Поначалу я совершенно не рассчитывал на поддержку министерства обороны. Преследовал чисто научный интерес. Сравнивал данные из открытых источников: документы, радиопередачи, журналы, романы, газеты, военные переговоры, приказы. Короче, собрал все тексты, созданные под властью фашистов, оцифровал те, до которых у других руки не дошли, и провел грамматический анализ.

То есть он в самом деле изучал, как говорили нацисты… Разрабатывал курс лекций для начинающего национал-социалиста, чтобы тот не посрамил себя в фашистском обществе. Что ж, исследование в самом деле, на мой взгляд, историческое и филологическое, без прямого отношения к вопросам национальной безопасности.

– Результаты я опубликовал в виде статьи. И спустя недолгое время меня вызвали в бухгалтерию университета: твое исследование хочет поддержать министерство обороны. Велели к ним съездить и рассказать о проекте. Пришли деньги, на проект повесили гриф секретности, у меня, кроме раздутого бюджета, появилось и множество привилегий, которыми я волей-неволей стал пользоваться. Доступ к секретным материалам ЦРУ, данным о заграничном трафике, перехваченном АНБ. От переговоров по рации Пол Пота из красных кхмеров до тех самых радиопередач из Руанды. Пентагон ни в чем меня не ограничивал, поэтому удалось добраться даже до официально опубликованных в России источников по вопросам расстрела в Катыни. Но, конечно, полезнее всего оказался доступ к самым свежим перехваченным данным АНБ и ЦРУ.

– Что же ты обнаружил?

– Что у геноцида своя грамматика.

Я ничего не понял. Это не ускользнуло от внимания Джона Пола, поэтому он пояснил: