Ориан, или Пятый цвет

— Решительно мне достался крупный выигрыш, — вздохнул Ле Бальк. — Как же я буду выглядеть, когда передам это Ориан? Бледным, трясущимся, оправдывающимся тем, что это случайно затерялось в моем кармане?.. Да она рассмеется мне в лицо, это в лучшем случае. Скорее всего даст мне нагоняй и спросит, за каким чертом я унес домой важнейшую улику. Естественно, я скажу, что по недосмотру, да вряд ли она мне поверит. Я ее знаю, она примет меня за извращенца или сексуально озабоченного, которому нужны подобные мерзости, чтобы скрасить холостяцкую жизнь молодого самца…

Ле Бальк перемотал пленку и стал думать. «Если не отдать кассету Ориан, будет еще хуже», — сказал он себе. Это досье началось со смерти и смертям не видно конца. Может быть, ему представлялся уникальный случай заставить выплыть истину при условии, что следователю удастся завладеть документами, о которых идет речь.

Он включил начало, где Леклерк представлял себя. Впечатление такое, будто жизнь его кончалась, чувствовалось, что он нездоров, руки его находились в постоянном движении. Он казался очень встревоженным, говорил почти неслышным голосом, словно боялся, что снимающая его камера была в руках врагов.

Было ровно шесть часов вечера. Ле Бальк набрал номер телефона следователя. На месте ее не оказалось, а ее мобильник был переключен на прием посланий. Ле Бальк оставил сообщение, что вечером зайдет к ней в кабинет, причину он не стал уточнять, указал только дату и время во избежание путаницы. Потом он снова просмотрел начало записи. Ему впервые довелось увидеть лицо человека, приговоренного к смерти.

57

Из Люксембургского сада Ориан направилась домой, на улицу Карм. Ей не хотелось привлекать внимание сотрудников, появившись на работе с этим длинным деревянным чемоданчиком, в котором хранилось сокровище Ладзано и, вероятнее всего, судьи Леклерка: губительное сокровище. Было время теленовостей. Она включила телевизор и ушла на кухню готовить себе салат из грейпфрута. Прогулка пробудила аппетит и жажду. Полуденные новости были целиком посвящены футболу. Она вспомнила, что Ладзано намеревался сводить ее в парк Принцев. «До чего же много упускается деталей, когда любишь», — вздохнула она. Разочарования не столь жестоки, когда они приходят вместе с воспоминаниями скрытно и неожиданно, без предупреждения, вызываются ничего не значащей фразой, картинкой или репортажем на экране.

Ориан очистила маленький столик в гостиной, поставила на него деревянный футляр. Открыв его, осторожно взялась за концы яхты и вытащила ее из уютного гнездышка. Внутри футляр был выложен бархатными подушечками. Она провела пальцем по лакированной поверхности корпуса, потом легко установила мачты в вертикальное положение. Действительно, эта «Массилия» была настоящим чудом. Каждая деталь ее была продумана, отточена до миллиметра, как музыкальный инструмент. Однако партитура, которую искала Ориан, отличалась необычностью. Сможет ли она найти ее, не прибегая к крайним средствам? Ей вспомнились приключения Тентена, кажется, из «Тайны единорога», когда герои Эрже пытались разгадать секрет древнего пергамента, кусочки которого были спрятаны в трех макетах кораблей. А здесь на вид задача представлялась простой. Вся головоломка целиком находилась в этой маленькой «Массилии». Но где именно?