Орки

- Это мертвый, живых ищите, - и пинками направил их в хвост обоза, где еще ржали лошади, и орали орки и люди.

У меня за спиной громко затопали, нас догнали уруки Ураака. Оглядев их, спросил.

- Где Ураак?

- Стрела в грудь. Ранен, - вперед протолкался один из его десятников, - я Чача, теперь старший.

- Веди своих за мной.

Еще через две телеги громко заорали несколько голосов и загремело железо. Громко и отчаянно закричала женщина. Подойдя ближе, я увидел, как у крытого фургона в облаке пыли метались орки и люди, рубя и коля друг друга оружием. Еще через мгновение орки откатились, рыча и воя. У фургона остались четверо воинов и три убитых орка, еще одна девчонка пыталась отползти, волоча за собой перебитую ногу. Мы подошли ближе, окружая их, у меня за спиной заворчали копейщики-уруки и начали подвывать лучницы.

Один из воинов-людей, оставив на кузове фургона кровавый след, тяжело рухнул в пыль и замер неподвижно.

- Сдаваться будете?

Тяжело дышащие воины, прижавшись к фургону, молча тоскливо смотрели на меня.

- Нет? - и махнув рукой, произнес по орочьи, - убейте их.

Воины повалились на землю, пробитые каждый несколькими стрелами.

Орки подошли к ним, стали снимать трофеи. Несколько моих орков подхватили раненую и бегом унесли ее к лагерю. Там было назначено место для раненых, и уже ждали ученицы Тзя с лекарствами.

Я прислушался, шум боя в хвосте обоза утих.

Повернувшись к посыльным, отправил их собирать десятников и передать им, что трофеи стаскивать к фургону. Пленных и раненых тащить тоже сюда.

Оглядываясь и прислушиваясь, я пробормотал на общем.

- И где здесь женщина кричала?

Стоящая рядом Ая ткнула пальцем в кузов фургона и оскалилась. Подойдя нему, я приложился ухом к дереву и прислушался. Усмехнувшись, постучал и громко и по возможности ясно и правильно произнес.

- Вы бы выходили, люди. Поговорим. Я знаю, что вы там. Слышу и чувствую. Вы слишком сильно боитесь.

В фургоне завозились, я услышал шепот, сразу несколько человек пытались друг друга в чем-то убедить. Потом часть ткани отодвинулась, и на меня уставилось острие арбалетного болта.

Державший его человек был бледен и решителен. У него за спиной метались какие-то тени, слышен был плач и причитания.

Арбалетчик был уже пожилым человеком с почти полностью седой головой, широкий в плечах и кряжистый, он уверено держал оружие.

- О чем ты хочешь говорить, орк? И знай, что твоя жизнь в моих руках.

- Это тебе только кажется, человек. Это ты и все, кто с тобой, у нас в руках. И от тебя зависит, как долго они будут жить.

К фургону со всех сторон сбегались орки, человек все больше и больше бледнел, став уже каким-то серым.

- Положи оружие и ни тебя, ни тех, кто с тобой, не убьют.

- Ты обманешь.

- Не обману, а у тебя и нет другого выбора.

Скривившись как от чего-то кислого, он поднял над головой оружие, собираясь его бросить мне под ноги.

- Остановись, - он замер, с опаской глядя на меня, - не стоит так бросать хорошее оружие. Оно ведь хорошее?

- Оно очень дорогое оружие.

- Ты купец.

- Как ты догадался? - он осторожно отдал свой самострел Ае и, встряхнувшись, продолжил, - ты великий воин, если смог победить всадников Ульриха. Я надеюсь, что такой великий воин не будет убивать простого купца и его семью. Я могу быть тебе полезен.

- Я тоже так думаю, вот и подумай пока, чем.

- Прости, что я не знаю твоего имени, - человек прямо на глазах оживал и уже, как видимо, привычно начал обволакивать меня журчанием ставшего таким медовым голосом.

Послушав его еще минуту, я его прервал.

- Купец, все потом. Я обещаю, что ты, твоя семья, да и все, кто еще жив, будут жить. Пока, - подняв руку, остановил его, - молчи, если я тебе не скажу говорить. Мне интересно знать, сколько еще воинов осталось в лагере?

- Четыре десятка пеших воинов и один десяток всадников, у них совсем кони плохие. Еще 270 селян разного возраста, человек тридцать возниц. И еще, - он наклонился ко мне, - я могу их всех уговорить сдаться тебе. В бою могут пострадать нужные тебе люди. В обозе едут пять семей мастеров. Если ты отпустишь меня и мою семью, все они будут твоими.

- Очень хочешь жить?

Он не успел ответить, в круг столпившихся воинов протолкался молодой Нижний с разбитым лицом и, плюясь кровью, прохрипел.

- Вождь, там.

- Что там?

- Наемники Углука лошадей режут.

- Веди себя смирно, купец. И все будут живы. Я скоро вернусь.

На ходу отдав приказ одному из десятников об охране людей, в сопровождении своей свиты быстро пошел в хвост обоза, где слышались все более громкие крики.

Мне навстречу прогнали нескольких возничих, тащили оружие и одежду, какие-то мешки и кули. Увидев меня, бросали все эти вещи и присоединялись к моей свите. В хвост обоза со мной пришли больше полусотни орков, и сзади подбегали еще.

Возле крайних телег стояли две толпы орков, орущих и размахивающих оружием. Заметив меня, мои вояки дружно замолчали и раздались в стороны. Наемники Углука под моим взглядом по очереди замолчали.

- О чем орем?

Стоявший в первом ряду моих орков десятник начал говорить, его сразу перебил один из наемников.

- О своем орем, тебя не касается.