Орки

- А если по делу говорить, то в плен я вас возьму, отведу туда, куда вы и шли, и посажу на землю, - я кивнул в сторону купца, - он-то наверняка знает, куда вам надо селиться. На месте и обсудим. Ваши запасы вам и оставлю, оружие заберу, конечно. Со скотиной отдельный разговор. Но я вас выслушаю, обещаю. На земле будете долю платить, тоже обсудим. В общем, будем говорить, много. Я это люблю. За попытку побега - смерть, и беглецу и его родным, так что следите сами. Вот и все пожалуй, спрашивайте.

- А это... - старик, мучительно подергал кадыком, сморщился и, справившись с волнением, произнес хриплым голосом, - баб наших и девок, сильничать будете?

Подавшись вперед, вцепившись рукой в бороду, он впился глазами в мое лицо.

- Дочки? - он кивнул, не отрывая от меня глаз.

- И дочки, и внучки, и правнучки, малые совсем.

Хмыкнув, я покосился на свою охрану.

- Таур, иди сюда, - лучница подошла ко мне и ожидающе уставилась на меня.

- Вот скажи мне, старик, только честно. Девка красивая?

Селянин удивленно хлопнул глазами и, покосившись на лучницу, переспросил.

- Девка кто?

- Вот это девка, Таур зовут, у нас красавицей слывет, нравится? - Таур, услышав свое имя, мрачно зыркнула на старика, - у нас славится тихим нравом и красотой. Так как, нравится?

Глядя как у обоих людей выкатываются глаза, я отмахнулся от удивленной лучницы еще более помрачневшей. Моя охрана придвинувшись ближе, дружно перехватила оружие.

Побледневший старик, открыв рот, начал сползать на землю с бревна, вяло отмахиваясь от меня.

- Что ты, что ты, хорошая она у тебя, конечно, просто не знал, как они у вас выглядят.

- Вождь, что с этим человеком, что он хочет от меня?

- Да женится он хочет на тебе, говорит, что запала ты ему в сердце с первого взгляда. Я-то отказываюсь, а он вон как расстроился, аж на землю сел, говорит, не встану, пока не согласишься.

И обведя глазами замерших с выпученными глазами своих охранников, махнув рукой, произнес.

- Шучу я, выкуп обсуждаем, говорю, что у меня таких, как ты, много, всех зарежете.

Поймав за пояс рванувшуюся к старику Таур, посадил ее себе в ноги и удерживал ее так минут пять, пока у меня не было охраны. Так как орки, сообразившие наконец, что я им сказал, грохнули смехом. А это для не знающих, что это смех, выглядит устрашающе. По-крайней мере стоявшие на телегах люди и наблюдавшие за переговорами заволновались и запаниковали. Оба переговорщика сидели молча, побледнев и не шевелясь. А вокруг них скакали, катались по земле, выли, орали и хохотали, при это колотя друг друга, чем попало, три десятка орков. От лесу к нам мчались еще несколько десятков встревоженных воинов.

Продолжавшая вырываться из моих рук, посеревшая от злости Таур, шипя и плюясь, рассказывала, тоже посеревшему от ужаса старику, что и как она с ним сделает.

Боявшийся пошевелиться от ужаса, селянин перекатил на меня глаза и, заикаясь, произнес.

- Что это она?

- Да понравился ты ей, вот рассказывает, как вы хорошо и ладно жить будете, ну и хвастается, какая она хозяйка и как тебя любить будет, ну ты понял, - я глумливо улыбнулся и подмигнул ему.

Старик мгновенно побагровел и еще шире раскрыл глаза, став похожим на рака.

- Не надо мне ее, я старый уже, освободи меня от такой напасти.

- А тогда скажи мне, старый конь, с какого перепугу мне или кому-нибудь еще из них, - я обвел рукою веселящихся орков, - твои девки красивыми покажутся.

- Понял я все, понял. Так всем и скажу, спокойные и кроткие у тебя воины. И эти, как их... - он покрутил рукой и, покосившись на не унимающуюся Таур, закончил, - и воины. Сдаемся мы, на твое слово понадеявшись. Все остальное обговорим.

Оживший купец было сунулся с вопросом.

- А мастера мои... - но я отмахнулся от него, глядя в сторону реки. От нее к нам, хромая, бежала, прижимая к груди руку, самка из дозорного десятка с того берега реки.

Подняв руку, я рыкнув. Остановил веселье и ткнул в сторону бегущей рукой. Вытащив за ухо из-за бревна своего посыльного, яростно прошептал ему в лицо.

- Урта, Чада, сюда, бегом.

Девчонку тем временем принесли ко мне. Приподняв ей голову, заглянул в ее гаснущие глаза и, гладя по косичками, тих сказал.

- Что случилось, говори.

Открыв глаза и с трудом поймав мой взгляд, она хрипло прошипела, плюясь кровью.

- Ночью нас вырезали, всех, - она замолчала, набираясь сил, - мы взяли двоих, трое ушли, один ранен. Вождь, это Егеря ушли. Я их видела раньше. Только они так пахнут. Егерей двое, один из них ранен. Прости, - она уронила голову.

- Несите ее к лекарям. Ничего не жалеть, лечить.

Повернувшись к людям, рыкнул.

- Вы знали, что у вас Егеря, и они ушли на тот берег?

Позеленевший купец упал на колени. Старик, кряхтя, встал с ним рядом.

- Руби меня, только пожалей мою семью, не знал. Наймом занимался Ульрих, я его всадников не знаю.

- И я не знал, кто мы для них, - он кивнул на стоящего рядом купца, - идут мимо пнут, мы селяне, они воины. Не знал я тоже.

- Я вас услышал, вы меня тоже. Идите к своим. Некогда мне.

Поклонившись, переговорщики ушли в лагерь. Я, сидя на бревне, прикидывал, что все это нам дает и чем грозит.