Орлята Великой Отечественной…

Вода вокруг катера закипела, по обшивке застучал град пуль и осколков. Умолк выведенный из строя пулемет, заглох левый мотор. Из машинного отсека в рубку поползла серая змейка дыма. Среди десантников появились первые раненые и убитые. Тяжело ранило и боцмана.

Катер приходилось вести почти вслепую — фонтаны воды от рвущихся мин и снарядов закрыли порт.

Но вот огневая завеса осталась позади.

"Кажется, прорвались, — с облегчением подумал командир. — Теперь только бы проскочить мимо западного мола! "

Но тут заговорили пушки со стороны элеватора. Пришлось застопорить ход. Снаряд ударился в мол, и "Девятка" резко рванулась с места.

Командир прислушался — работал только один мотор, работал глухо, с перебоями, как бы задыхаясь от быстрого бега. Прошло несколько минут. Все глуше и глуше перестук, и вскоре мотор совсем заглох.

В наступившей тишине командир слышал тревожный стук собственного сердца. Вдруг страшный удар сбил его с ног. Падая на дно рубки, он увидел, что из бензинового отсека вырываются узкие языки пламени. "Пожар. Сейчас рванет! " — обожгла его страшная мысль. Командир поднялся и, превозмогая боль, встал к штурвалу.

Внизу уже кипела работа. Моторист Кузнецов выскочил на палубу и, не обращая внимания на свистевшие вокруг осколки и пули, стал затыкать ветошью пробоины, чтобы прекратить доступ воздуха в горящий отсек.

Катер снова шел под одним мотором. Теперь молчал правый.

Со стороны западного мола по "Девятке" бил крупнокалиберный пулемет. Пулемет "Девятки" молчал. И вдруг командир увидел у пулемета электрика Сашу Петрунина, который, устранив повреждение, разворачивал пулемет в сторону вражеского. Две огненные струи скрестились у борта "Девятки" и тут же оборвались: вражеский пулемет, подавленный очередью Петрунина, умолк. И сам Петрунин, тяжело раненный, упал на дно рубки.

"Кажется, угроза взрыва миновала! Молодцы мотористы! Как они там не задохнулись от дыма? — подумал командир, выводя катер на прежний курс — к Каботажной пристани. — А кто же сейчас в машинном? Мотористы на пожаре, механик ранен…"

В этот момент из люка показался юнга.

— Товарищ командир, повреждение в правом моторе устранено, разрешите заводить? — доложил юнга.

"Ах ты салажонок! — с нежностью подумал командир. — Исправил мотор. Один!". И дал команду:

— Заводить мотор!

Валька скрылся в люке. Вскоре правый мотор заработал. Катер набирал скорость.

Когда мотористы бросились тушить пожар, Валька остался один в машинном отделении. Он занял место командира отделения и, подражая ему, внимательно посмотрел на щиток с контрольными приборами. Стрелка прибора, указывающая обороты левого мотора, дрожала у отметки "1100". Взглянув на тахометр правого мотора, Валька похолодел: стрелка замерла на нуле. Он понимал: правый мотор не работает. Что случилось?

Юнга осмотрел мотор. Ясно: пробит маслопровод. Масло было обжигающе горячим. "Голыми руками ничего не сделаешь, и края у трубки вон какие острые", — соображал Валька. Он снял рубаху, замотал ею маслопровод, сверху наложил резину и туго затянул проволокой. Повреждение было устранено, и Валька побежал наверх докладывать командиру.

Когда он вернулся, стрелка тахометра правого мотора дрожала у отметки "1200". Валька сел на прежнее место, поглядывая на приборы.

Из люка показался Кузнецов. Он внес на руках Петрунина.

— Следи за мотором, а я к командиру! — крикнул он Вальке.

Петрунин пытался достать из кармана перевязочный пакет.

— Помочь? — Валька с ужасом глядел на окровавленные Сашины ноги.

— Я сам, а ты смотри за приборами. До берега всего ничего осталось…

Тут катер сильно тряхнуло, осколки, как шмели, прогудели в отсеке.

— Коллектор загорелся! — закричал Петрунин. — Накрывай брезентом!

Дрожащими руками Валька схватил брезент и стал сбивать язычки пламени с правого мотора.

В пробоину с силой била вода. Петрунин взялся забивать отверстие, а Вальку отослал к приборам.

Открылся люк бензинового отсека, и ввалился черный от копоти, обгоревший Шаманский, командир отделения мотористов.

Валька, едва сдерживая слезы, вцепился в рычаг, переключающий скорости, и следил за стрелками.

Лежащий в луже крови Саша Петрунин, мечущийся от мотора к мотору обгоревший Шаманский, языки пламени на стенках отсеков, зловещее бульканье воды в пробоинах, вой и грохот снарядов над головой… Было страшно, но мальчишка крепился.

Задание, поставленное перед экипажем "Девятки", было выполнено. Теперь предстоял обратный путь.

Но не успел катер выйти на середину бухты, как прямым попаданием был разбит — теперь уже окончательно — левый мотор. В пробоину хлынула вода.

Все, кто мог передвигаться, бросились в машинный отсек, пытаясь заделать пробоину. У штурвала стоял тяжело раненный командир.

"Только бы дотянуть до мола — тогда каменная стена прикроет", — думал командир.

Но враг, видимо, задался целью утопить дерзкое суденышко. Всю силу своего огня он перенес на катер. Вода кипела от разрывов мин и снарядов. Разорвавшийся снаряд разворотил скулу катера. Вода с шумом заполняла таранный отсек. Катер зарылся носом в воду и почти остановился.