Орлы на войне

Молодой воин поник еще больше. Его дружки стояли, переминаясь с ноги на ногу. Вокруг них ауксиларии Арминия застыли в полной готовности. Всего одно его слово, и эти безмозглые юнцы будут изрублены в кашу.

«Как же мне с ним поступить?» – подумал Арминий. Их можно убить, и это послужит хорошим назиданием всем остальным: пусть знают, какая судьба ждет болтунов. Можно убить одного или двух, а остальных отпустить – пусть расскажут всей округе об их наказании. Есть и третий способ: пусть его воины устроят молокососам хорошую взбучку, чтобы на тех не осталось живого места, после чего отпустят их, строго-настрого наказав впредь держать язык за зубами.

Нет, последнее решение слишком мягкое, оно их ничему не научит. Лучше убить пару человек. Арминий вспомнил про такую вещь, как децимация[7], пусть редко, но применяемую римлянами. Как-то раз он даже стал ее свидетелем. Тогда провинившиеся легионеры дрогнули и бежали с поля боя…

Но нет, стоило ему это вспомнить, как от его уверенности в правоте не осталось и следа. Неужели он уподобится римлянам? Германские воины, бежавшие с поля боя, подвергались всеобщему осмеянию и становились изгоями до тех пор, пока вновь не доказывали в бою свою храбрость. Такая форма наказания была не только эффективной, но и менее жестокой, чем заставлять воинов до смерти избивать своих же товарищей дубинками и кулаками.

К тому же вина этих юнцов не идет ни в какое сравнение с трусостью во время сражения. Да, их пьяная болтовня могла иметь катастрофические последствия, но, судя по реакции Вара, все обошлось. Так как же ему с ними поступить, мучился вопросом Арминий.

– Ну, что, убить их? – раздался рядом с ним голос Мело.

Юноши начали громко молиться.

– Что ж, они это заслужили, – ответил Арминий ледяным тоном. Пусть задумаются о своей судьбе.

– Одно твое слово, и мы… – произнес помощник, сжимая рукоять кинжала.

Острое лезвие подсказало Арминию мысль. Идеальное решение. Взяв в руки свой кинжал, он подошел к пленным херускам. Те с несчастным видом переглянулись. Их главарь единственный не отступил назад. Наоборот, когда острие кинжала приблизилось к его лицу, расправил плечи.

– У меня есть полное право убить вас за то, что вы сделали, – процедил сквозь зубы Арминий.

– Верно, – ответил молодой воин, твердо глядя ему в глаза. – Мело знает мою семью. Он расскажет им, что я умер, как подобает мужчине.

Арминий поднес кинжал к его скуле. Острие замерло под самым глазом. На лицах остальных юношей читался ужас. Сначала молодой воин слегка вздрогнул. Но Арминий не убирал кинжал до тех пор, пока на лбу у воина не выступили капли пота.

– Не знаю даже, что я должен вырезать тебе первым, прежде чем убить? Глаз или все же язык? – произнес он, перемещая острие к губам херуска. – Тогда ты точно не произнесешь ни слова, даже в царстве смерти.

По лицу юноши градом катился пот, он даже не шелохнулся.

– Убей меня, и все дела, – пробормотал он.

Да, это настоящий воин, подумал Арминий. И, пожалуй, еще один. Остальные, после увиденного, тоже будут сражаться не на жизнь, а на смерть. Чуть приподняв кинжал, Арминий легким движением кисти распорол воину щеку. Рана была не глубокой и не длинной, но шрам после себя оставит наверняка. Воин ахнул от боли, но остался стоять, готовый встретить свою участь от рук Арминия.

– Эту отметину получит каждый, – объявил тот, переходя к следующему воину. Поняв, что смерть, похоже, ему не грозит, второй херуск расправил плечи и приготовился.

Вжик – Арминий распорол ему щеку. Еще один сдавленный стон.

– Вы получите эту метку не только в наказание, но и как знак того, что все вы – участники моей засады, – объявил командир. Увидев на лицах юношей растерянность, он улыбнулся. – Надеюсь, вы еще не отказались от этой идеи? У вас еще не пропало желание обагрить ваши копья римской кровью?

– Не пропало! – крикнул главарь. Остальные подхватили его крик.

– Отлично, – произнес Арминий, делая надрез следующему. После этого разрезал щеку четвертому воину, затем пятому. Несмотря на боль, было видно, что те рады остаться в живых. Внезапно по губам одного из воинов скользнула усмешка. Заметив это, Арминий мысленно выругался. Нет, надрезов будет явно недостаточно. Не раздумывая, он шагнул к воину, который только что усмехнулся.

– По-твоему, это смешно?

В глазах воина промелькнул страх.

– Нет, я лишь…

Больше он ничего не сказал – кинжал глубоко впился ему в грудь. Для верности Арминий несколько раз повернул лезвие в ране. Когда же он его вытащил, руки ему и тунику обагрила горячая кровь. Воин рухнул ему под ноги, как мешок с зерном, и, раз дернувшись, затих. Под ним начала собираться лужа крови. Остальные застыли, в ужасе глядя на это зрелище.

Арминий выждал десяток ударов сердца, давая им возможность прийти в себя. Затем, по-прежнему сжимая в руке окровавленный кинжал, отступил и окинул взглядом остальных воинов.

– Кому-то из вас тоже смешно?

Ответом ему стало молчание.

– Знайте, вы будете в первых рядах тех, кто нападет на римлян.