Орлы в буре

десять дней, прежде чем униженному Туллу разрешили вернуться в ее

16

гостиницу, и еще двадцать, пока отношения не были восстановлены до

уровня, близкого к их прежней сердечности.

«Больше поспешности, меньше скорости». Пнув нетронутый комок

чистого снега, он решил, что идти на войну легче, чем пытаться понять

женщин.

— Центурион! — воскликнул проходивший мимо легионер, отдавая

честь, и Тулл забыл о Сироне. Образы церемонии награждения, состоявшейся месяц, назад заполнили его разум. По-прежнему казалось

странным, что Германик счел нужным возвысить его до должности второго

центуриона в Первой когорте, и все же это было – это случилось. Много лет

назад, когда Тулл возглавлял Вторую когорту Восемнадцатого, такое

продвижение казалось возможным, но позор того, что он выжил в засаде

Арминия, лишил его карьерных возможностей. Однако Германик что-то в

нем увидел, и его недавнее признание сделало Тулла старше всех

центурионов в легионе, кроме примипила.

Громкие возгласы марширующих легионеров, когда Германик

закончил говорить, глубоко тронули Тулла. Чувствуя себя неловко даже при

одном воспоминании, он огляделся. Конечно, никто не смотрел, и он

усмехнулся над собой. Вон тот кузнец был слишком занят тем, что стучал

молотком, а его ученик наблюдал, чтобы обращать внимание на проходящего

солдата. То же самое относилось и к бондарю, подгонявшему железные

кольца к новой бочке, и к ругающемуся плотнику, у которого соскользнула

пила, содрав кожу с костяшек пальцев. Другие прохожие, закутанные в

плащи с капюшонами, тоже не обращали внимания, так как стремились

добраться до места назначения.

Даже у босоногого тощего мальчишки, пробиравшегося к Туллу, была

своя цель. — Не пожалейте монетки, господин — взмолился он.

Обычной реакцией Тулла было бы пройти мимо с проклятием, но

впалые, потрескавшиеся щеки и похожие на ветви конечности мальчика

вызвали у него сочувствие. «Я становлюсь старым и сентиментальным» —

подумал он, роясь в кошельке и вытаскивая не просто медный ас, а

серебряный динарий. — Возьми себе чего-нибудь горячего, — приказал он.

Солнечный свет играл на монете, когда она вращалась в воздухе. — Купи

себе плащ или пару сапог.

Даже когда лицо мальчишки исказилось от восторга — Тысяча

благословений вам, господин! — его глаза метнулись влево.

Взгляд Тулла проследил за взглядом мальчика, и он тихо выругался.

Прислонившись к витрине лавки, стоял еще один мальчишка. Этот был

хорошо откормлен, в три раза больше голодающего перед ним, и его

ухмылка показывала, что он видел, что происходит. Как только Тулл уйдет, 17

он заберет монеты себе. Ветвистые Конечности будут бессильны

сопротивляться.

Гнев Тулла вспыхнул, и он шагнул вперед, прижав откормленного

мальчишку к стене лавки навершием своего витиса, трости из виноградной

лозы.

Громкий крик. — Я ничего не сделал, господин!

— Но ты бы это сделал, личинка. Ты собирался украсть у него мои

деньги, не так ли? — спросил Тулл, мотнув головой в сторону Ветвистых

Конечностей, который смотрел на него глазами размером с тарелку.

— Нет, не я бы..., господин! Я… — Протест мальчишки превратился в

приступ боли, когда витис Тулла частично вошел ему в живот.

— Не лги мне. — Суровый взгляд Тулла, привыкший заставлять

закаленных солдат отшатываться, впился в мальчишку. Он быстро опустил

глаза, и Тулл прошипел ему на ухо — Если кто-нибудь хоть пальцем тронет

этого мальчика или возьмет его монеты, я выслежу тебя и твоих подлых

дружков, и, клянусь всеми богами, ты пожалеешь о том дне, когда был

рожден. Ты понял?

— Да, господин. — Тон мальчишки стал на две ноты выше, чем

прежде. — Я не подойду к нему, господин, клянусь жизнью моей матери.

Тулл опустил витис, позволив своей жертве убежать. Мальчик не смел

оглянуться.

Тулл подождал, пока он уйдет, и не удивился тому, что Ветвистые

Конечности все еще стоял там, в его глазах было преклонение перед героем.

— Благодарю, господин. Он мерзкий тип. Он...

Желая сохранить дистанцию, Тулл прервал его — Ни с кем не делись

этими деньгами.

— Не буду, господин, и если я когда-нибудь смогу помочь… — Голос

Ветвистых Конечностей затих, как и его уверенность. Его плечи поникли.

Зная, что у него добрые намерения, Тулл хлопнул его по плечу и ушел.

Таких ежей, как Ветвистые конечности, было так же много, как звезд на небе.

Он не мог помочь им всем, да и не хотел, и не было никакого смысла

приближаться к одному, иначе у него никогда не будет покоя. Как бы то ни

было, его жест означал, что отныне на него будут набрасываться каждый раз

когда, он войдет в поселение, потому что Ветвистые Конечности наверняка

разболтает о своей неожиданной удаче своим друзьям. А может, и нет, решил

Тулл. Чем меньше людей будет знать, тем больше шансов, что мальчик