Орнуэл. Восход Алой Луны

Нон пожал плечами и высунулся в окно, чтобы рассмотреть площадь. Генерал де Сото все еще сидел на коне и смотрел на детей, испуганно высовывавшихся из каждого окна. Гном услышал голоса солдат, но не сумел разобрать ни слова – те говорили на северном диалекте вертинского языка, а во Флоре знали лишь лоттернийский – язык, на котором говорили по правую руку от Имперского хребта. Сердце Нона Рыболова бешено колотилось в груди. Он чувствовал волнение, охватившее городок. Гном видел, как некоторые жители вооружились, а другие, в основном старики и дети, попытались сбежать и были остановлены солдатами де Сото. Сам генерал вертел в руках золотой церковный треугольник и странно крутил головой, будто прислушиваясь к каким-то несуществующим голосам. Руны на висках асторов горели ярко, указывая, насколько те были встревожены и обеспокоены этим неожиданным гостем. Недалеко от де Сото Нон рассмотрел рослого хмурого воина, возвышавшегося над остальной толпой почти на голову. Этот воин мрачно поглядывал на своего командира, словно желая, чтобы тот упал с лошади и свернул себе шею. Однако чуда не произошло.

Генерал Август де Сото поднял тонкую руку, чтобы толпа замолкла. Жители, что столпились на площади, затихли, но отовсюду все равно слышался плач детей, и полководец поморщился от недовольства.

– Солдаты, в этом городе одни лишь еретики, отрицающие нашу великую Церковь. Мы совершим праведное дело, искоренив это гнездо изменников, – протянул де Сото своим мерзким голосом. – Убейте их всех.

Однако ни один из солдат не шелохнулся. Жители также стояли, не поняв ни слова из сказанного. Тогда высокий мрачный воин проговорил своим низким гулким голосом:

– Еретики или нет, эти люди не сделали ничего худого. Мы солдаты, а не разбойники, чтобы резать невинных…

– Я не заставляю вас резать их. Я приказываю стрелять в них. Открыть огонь!

И генерал выхватил пистолет и выстрелил старосте Ориану в лицо. После грохота выстрела повисла мрачная тишина, а Нон с остекленевшими глазами упал на пол. Перед его глазами замер вид его прадеда, в пистолетном дыму падающего наземь. Руна старика потухла навеки.

Город залила кровь. Нон не застал начала битвы, находясь без сознания, но Лили видела все в щель в стене. Она с трудом заставила себя оторваться и подползти на коленях к жениху, чтобы привести того в чувства.

– Оставайтесь здесь, – приказал Нон, собравшись с силами. Он поднял с пола палку, которой ворошили угли в круглой печи, вокруг которой сгрудились братья и сестра Лили. – Вы должны защищать сестер если кто войдет, – сказал он мальчикам. – Я должен помочь взрослым.

Он строго кивнул Лили и выбрался в окно, противоположное окровавленной площади. Попав в переулок, он медленно двинулся вперед и наткнулся на солдата, стоящего над телом одного из гномов. Подняв взгляд, убийца заметил Нона и направил на того арбалет, но прыткий гном кинул в него палку и бросился бежать.

После едва различимого свиста что-то острое обожгло ногу гнома, но тот даже не заметил боли. Чуть не поскользнувшись на чьей-то пролитой крови, Нон резко свернул вправо, а после вновь влево. В доме, мимо которого он пробегал, раздавались крики молодой женщины и хрипы возбужденных солдат – гном узнал голос несчастной, но не смел остановиться. Ноги вели его все дальше и дальше прочь, страх гнал словно бешеного зайца. Он сосем позабыл, что хотел помочь. Теперь он желал лишь спастись.

Нон поворачивал вновь и вновь, боясь остановиться. Как резвый конь через препятствия перепрыгивал он через тела. Нон видел старого гнома с кузнечным молотом в оцепеневшей руке, пригвожденного смертельной стрелой к стене. Видел нескольких солдат, слишком занятых молоденьким астором, чтобы броситься в погоню за несущимся неизвестно куда гномом. А после следующего поворота он с разбегу врезался в огромного солдата и упал на землю. Подняв глаза, Нон увидел, что это был тот самый мрачный воин, кто не хотел участвовать в бойне. В руках тот сжимал разряженный арбалет. Высокий воин отошел в сторону и указал головой дорогу, а гном едва сумел подняться. Его сердце, казалось, билось уже где-то в горле. Он вновь бросился бежать, а милосердный воин побрел дальше, заряжая на пути арбалет.

Короткая остановка все же помогла Нону мыслить яснее. Он понял, что помочь в городе уже не сумеет, но вот Дени и Рори… «Треклятые Дени и Рори…» – думал он, – «… я могу их предупредить!» Выход из города был уже близко, еще несколько домов, и Флор останется позади…

За спиной гнома вдруг раздался кровожадный голос.

Нон уже был на дороге за воротами города, когда арбалетный болт ударил его в плечо. Безумная боль сразу же затуманила взор, и гном перестал чувствовать собственные ноги. Но он все равно бежал, преследуемый чудовищным хохотом, но уже совершенно обессилев. Прошло некоторое время, прежде чем он попросту рухнул навзничь посреди дороги. К тому моменту Флор уже остался позади.