Оруджев

Будучи сторонником роста вовлечения в хозяйственный оборот нефтегазовых ресурсов, он в то же время не раз говорил о возрастающей ответственности перед обществом, перед нынешним и будущим поколениями. Он увязывал качество использования органических топлив с изменениями таких базисных факторов развития, как демографический и экологический. К сожалению, в те годы идеи Сабита Атаевича об экологической защите людей считались одними из самых бесполезных в практическом отношении разделов энергетики. Не жаловали их ни политики, ни ученые.

Многие работники отрасли вспоминают о том, как интересно и поучительно Сабит Атаевич проводил селекторные совещания и коллегии Мингазпрома. На этих мероприятиях он, как правило, вначале создавал такое напряжение, что у некоторых ответственных работников буквально нервы не выдерживали. Но, нагнав таким образом страха, министр, желая разрядить обстановку, вдруг переходил на лирические отступления. Он начинал рассуждать о том, что кто-то, взяв повышенные обязательства, их не выполняет. При этом его любимой поговоркой была: «Сколько ни говори «кишмиш», во рту слаще не станет». Или начнет рассказывать о том, как однажды у него свело руку и как он ее реанимировал. И все это с юмором, под аплодисменты слушателей. Разрядив обстановку, Сабит Атаевич опять возвращался к производственным вопросам.

Назначение работников на новые должности Сабит Атаевич нередко осуществлял весьма оригинальным способом. Об одном из таких эпизодов вспоминал Николай Васильевич Петличенко. Это произошло во время его отпуска. Вечером неожиданно позвонил Оруджев.

— Ты дома? — поинтересовался министр.

— Дома, — ответил Петличенко.

— А почему ты дома сидишь? — удивился Оруджев.

— У меня еще неделя отпуска, поэтому занимаюсь домашним хозяйством.

— Это хорошо, но утром завтра позвони мне из кабинета начальника управления капитального строительства.

— Зачем мне звонить из его кабинета, когда у меня свой есть? — удивился Николай Васильевич.

— Я говорю — позвони оттуда! — потребовал Оруджев.

На следующий день Петличенко взял ключи от нужного помещения и позвонил Сабиту Атаевичу. Поздоровавшись, Оруджев пригласил Петличенко зайти в его кабинет. Когда тот вошел, Сабит Атаевич сказал:

— Ты назначаешься начальником управления капитального строительства вместо Колотилина, уезжающего в Афганистан. При этом мы вводим тебя в состав коллегии Мингазпрома. Поэтому хватит отдыхать. Принимай дела и начинай работать.

О стиле руководства Оруджева оставил свои воспоминания и Константин Анатольевич Демидов, который с 1973 по 1977 год был начальником инспекции при Министерстве газовой промышленности СССР. По его утверждению, все заседания коллегии Оруджев вел по-деловому, четко, умело. При этом он рассматривал самые актуальные вопросы и принимал конкретные решения.

Проблемы, связанные с крупными авариями, повлекшими человеческие жертвы, как правило, обсуждались только на закрытых заседаниях коллегии. Эти сведения нигде не сообщались и не печатались. Но Сабит Атаевич считал, что о ходе этих заседаний и их результатах должны знать многие руководители газовой отрасли, с тем чтобы своевременно проводить профилактические меры.

Но на одном из таких заседаний начальник первого отдела напомнил министру:

— Сабит Атаевич, вы, наверное, забыли, что этот вопрос необходимо рассматривать на закрытом заседании.

Оруджев встал и, вспыхнув, «осадил» поборника правил:

— Как может быть заседание коллегии закрытым, когда это касается всех! Сегодня у одних авария, завтра она может быть у других. Мы должны сообща принимать меры по их предотвращению!

После этого случаи аварий хотя и обсуждались на закрытых коллегиях, но на них начали приглашать и некоторых других руководителей, которые были напрямую связаны с подобного рода производством.

По утверждению хорошо знавших его людей, Оруджев каким-то внутренним, интуитивным путем чувствовал людей, составляя о них мнение уже после первой беседы. Он не любил ловкачей, не терпел бесчестных и лживых.

По воспоминаниям Демидова, однажды он позвонил чиновнику, гораздо выше его рангом, и попросил объяснить ситуацию на газопроводе, предварительно выслушав об этом информацию начальника инспекции. Тот, желая снять с себя вину, начал излагать события в другом ключе, но, естественно, был уличен во лжи.

Оруджев внимательно относился ко всем письменным жалобам сотрудников, поступавшим в его адрес. Если жалобы, изложенные в письмах, подтверждались, то Оруджев был беспощаден и сам принимал решение по каждому вопросу. Но при этом кляузы и анонимки Сабит Атаевич попросту рвал и не брал их во внимание.

Министра очень раздражали невыдержанность, поспешность и несоблюдение элементарного этикета. Однажды на одном из совещаний по вопросам развития газового комплекса Западной Сибири, которое проходило в правительстве, слово было предоставлено Оруджеву. В это время заместитель министра по капитальному строительству, только что вернувшийся из северной командировки, желая «помочь» Сабиту Атаевичу, предложил:

— Разрешите, доложу я, так как лучше знаю этот вопрос!