Оружейник

Одна из моих любимых вещей у Шекспира — "Сон в летнюю ночь". Теперь я смело мог бы браться за продолжение. "Сон в осеннюю ночь", отличное название и чистая правда — с того момента, как я прочитал записку Тересы, все вокруг для меня стало похоже на сон. Не очень хороший, местами скатывающийся почти в кошмар.

Пожалуй, самое ироничное в этом безумии заключалось в том, что выписанный Клаусом Фуксом грозный мандат с тройкой печатей в итоге не потребовался. Вообще. Часовые у входа в порт пропустили нас, даже не взглянув на него — сквозь распахнутые ворота шло активное движение в обе стороны, и они были заняты отловом самых подозрительно выглядящих, то есть прилично одетых гражданских. А тут идут люди в обтрепанной одежде, с оружием, даже бинтами перевязаны — сразу видно, что свои.

Нужный же нам пирс не охранялся совсем. Судя по кучке пустых бутылок и окуркам, днем тут еще был какой-то пост, но революционная сознательность в темное время суток дала сбой.

— Вот эта яхта подойдет! — Их Сиятельство указал на третью от начала моторную яхту. Выглядела она действительно здорово: почти пятнадцать метров лакированного дерева, в носу что-то вроде автомобильного дивана для любителей соленых брызг в лицо, дальше небольшой закрытый салон с крахмально-белыми занавесками, а сверху полуоткрытая рубка. Все как полагается, даже пара спасательных кругов закреплена на бортах. Одно только но…

— Ты не забыл, что нам еще нужно высадиться и вернуться? По-твоему, этот крейсер у берега не сядет днищем с размаха? Сколько у неё осадка, метр, полтора?

— А что ты предлагаешь?

— По мне вон тот катерок выглядит куда симпатичнее…

— Этот?! Это вообще не катер! — едва не на весь порт завопил Князь, — Это модель портового буксира для детей, в масштабе один к трем! Я вообще не представляю, как на нем из порта выйти можно, кроме как в полный штиль.

— Слушай, может он и не выглядит совсем шикарно, но рубка там закрытая и вообще…

— Можно проще сделать, — неожиданно вмешался в наш разговор Леви. — Вон лодка привязана. Взять её на буксир и все…

Похоже, парню тоже хотелось разок прокатиться на роскошной яхте, пусть и всего несколько часов. В чем-то я его даже понимал.

— Предлагаю компромисс, — чуть поуспокоившись, Их Сиятельство прошелся вдоль пира и остановился напротив бело-желтой яхты, примерно в полтора раза меньше выбранной им первоначально. — Берем вот эту. И… ты хотя бы помнишь, где именно нужно будет причалить?

— А ты не помнишь?

— С какой стати?! Мы и на берегу-то ни разу не были…

Только сейчас я сообразил, что Князь и в самом деле плохо представляет, где находится дом, всего лишь на одну ночь ставший нашим приютом. Это мы с Тересой полдня колесили вдоль берега, проверяя один адрес за другим.

— Я покажу, не переживай.

Завести яхту и отчалить удалось только с третьей попытки. Двигатель работал как-то странно — вроде и ровно, без перебоев, но с каким-то странным постукиванием и при попытке дать ход выше среднего срывался на визг и глох. Наверное, стоило бы вернуться и все де попробовать взять другой катер, но этого никто не предложил. Их Сиятельство стоял, намертво вцепившись в штурвал и глядел в темноту впереди с видом Колумба в ночь перед открытием Америки. Леви полез куда-то на нос, Женевьева ушла дремать в крохотный салон, а я… я просто сидел на скамейке позади Князя и смотрел на красивый белый пароход, стоящий посреди гавани. Он и в самом деле светился, как рождественская ёлка, как и положено госпитальному судну согласно международным конвенциям.

Подплыть к борту… в самом деле, не будут же они стрелять во всех подряд, особенно если начать размахивать бумажкой от Клауса.

Хотя бы просто увидеть её… и сказать… а что я ей скажу?

Не знаю, сколько раз я прокрутил в голове этот воображаемый диалог. Сто, двести, тысячу. Ощущение другого сна становилось все сильнее. Может, чертов хлороформ еще не полностью выветрился из головы, а может, добавила качка, но реальность вокруг стала казаться все более зыбкой и… неправильной. Я показывал курс, что-то говорил… помню, Леви разглядел уходящую с берега деревянную пристань. Узкая дорожка из досок, но её вполне хватило, чтобы привязать катер и сойти, не промочив ног.

Нам повезло, армии здесь не было — если они вообще озаботились сплошным кордоном вокруг охваченного восстанием города, то выставили его где-то ближе. А здесь улицы словно вымерли, даже собаки не лаяли, только скрипели на ветру желтые пятна редких фонарей, вполне подходящая картина для ночного кошмара.

Помню, в сарае Минц чуть не полез в драку, когда я приказал ему оставить при себе один «фольмер», он-то пытался утащить все…

Потом было долго качание на волнах, вялое бормотание Их Сиятельства, что по маякам тут свое место черта с два определишь, любой идущий мимо пароход раздавит нашу скорлупку, даже не чихнув. Небо уже понемногу светлело, становилось все холоднее… наконец мы услышали рев мотора, он оборвался совсем рядом, став режущим лучом прожектора прямо в лицо и резким окриком.

— Ну вот все и закончилось, — прошептал Князь, отпуская штурвал и понимая руки вверх.