Куликов медленно открыл глаза. Ничего не изменилось, его окружала непроницаемая тьма. Но он слышал вдалеке чьи-то неразборчивые голоса, а значит был жив.
"Ночь? Вряд ли, я бы все равно видел хоть какие-то тени."
Полежав так с минуту, он попробовал пошевелить пальцами правой руки. Те, вроде бы, отозвались на его команды. Он попробовал проделать тот же фокус со второй рукой.
— Да ты никак охренел, кожаный?! — услышал он возмущенный женский голос, — Я тут сижу около него, как последняя дура, а он, едва очнувшись, мне комбинации из трех пальцев крутит! Я тебя сейчас обратно в забвение отправлю! Причем, уже навсегда!
Куликов попробовал покрутить головой. Нет, вокруг была все та же темнота. И тут он почувствовал, как с его лица медленно сползает что-то теплое и липкое.
"Кожу сдирают!", — внезапно понял он, и заорал что было сил.
— Вот что ты орешь? Я тоже рада тебя видеть.
Ему пришлось зажмуриться от брызнувшего прямо в лицо яркого света, но даже сквозь закрытые веки тот обжигал ему глаза. На них моментально выступили слезы.
— Ой, ну не плачь так, не хотела я тебя напугать, — раздался тот же голос, — Не буду я тебя убивать, обещаю. Черт, ненавижу когда плачут.
Приоткрыв немного веки, и сморгнув слезинки, Куликов увидел склонившееся над ним лицо Лепри.
— Привет, контрразведка! — весело сказала та, и шепотом сообщила, — А тебе Кириллов аж двадцать метров кишок вырезал. Я их сразу забрала, потом жена Савельича нам с тобой из них колбасок домашних наделает. Обещала, что вкусные получатся, пальчики оближем.
Когда до Куликова дошел смысл сказанных демоницей слов, он провалился обратно, в спасительную темноту забытья.
Лепри накинула повязку обратно на лицо Куликова, и тяжело вздохнула:
— Мда… Никакого чувства юмора. Я и колбасок-то не ем.
* Боезапас тазера
** Рейтары
Конец первой книги