Оружейник Кейд

Было много такого, о чем Кейд даже не мог говорить. Братья Ордена понимали это интуитивно, без слов, гражданским же все это чуждо. Конечно, и у него в жизни случались моменты, о которых не хотелось вспоминать, когда тряслись колени, а ладони покрывались липким потом страха. И тогда он заставлял себя вспомнить, что в эту самую минуту Верховный Понтифекс следит за ним с тревогой и заботой на челе. И тогда колени переставали трястись, а пот высыхал, и Кейд начинал ощущать лишь уверенность в себе и решимость шагнуть навстречу смерти с открытыми глазами. И он шел вперед, шел под яростным огнем противника, чтобы исполнить свой долг, как подобает настоящему Оружейнику.

— Этот святой Оружейник… — насмешливо начал было Фледвик, но Кейд не дал ему закончить:

— Молчи, вор! Я не потерплю подобного неуважения к благородной особе Верховного Понтифекса, — в его предупреждении прозвучало столько гнева, что Фледвик съежился и замолчал.

Несколько секунд они ехали в тишине.

— Простите… — наконец решился прервать молчание маленький хитрец. — Можно мне сказать?

— Подобающим образом, — для острастки прорычал Кейд, давая понять, что несмотря на сложившуюся ситуацию, дерзостей он больше не потерпит.

— Да нет, сэр, все правильно. Вы отчитали меня за дело, — конечно, звучало это не слишком искренне, но большего Кейд от такого проходимца ожидать и не мог. Откуда же гражданскому знать, что все их проблемы почти решены, стоит только добраться до Верховного Понтифекса.

— Прошу прощения, сэр, а могу я узнать, где живет Глава Ордена?

Кейд не задумываясь процитировал слова из древнего ритуала:

— В одной из пещер Вашингтона, за рекой Потомак, к югу от огромной пещеры, которая в сущности пещерой не является. Название ей Александрия.

— Пещеры Вашингтона! — как ненормальный завопил Фледвик, словно увидел привидение или вампира из древних сказок. — Нет, нет, ни за что! Уж лучше я сразу сдамся Стражникам! — он принялся истерично колотить по стеклу и дергать ручку. — Выпустите меня! Пусть лучше мне прямо на дороге выпустят кишки, но я туда не поеду! Выпустите меня! Выпустите!

Кейду уже однажды довелось видеть подобную истерику у одного из новичков, когда они попали под навесной огонь противника. Тогда он справился с ней довольно легко, и теперь уже знал, как действовать.

— Молчать! — рявкнул он так, что стекла звякнули. — Стыдись! Ты же образованный человек, как ты можешь повторять всякие глупости невежественных мещан? Ты же был Наставником Клейн–дао!

Фледвик весь съежился, замер, вжавшись в сидение, и затих. Потом недовольно пробурчал:

— Может все это и глупости, да только я тоже не такой уж дурак. Вы и сами прекрасно знаете, что там очень опасно. К тому же не забывайте, я родился и вырос среди этих, как вы изволили выразиться, “невежественных мещан”, — он помолчал. — Я, конечно, не особенно верю во всю ту ерунду, которую рассказывают про пещеры, но вы меня так ошарашили… Все это так неожиданно. Я же помню, как еще в детстве, стоило мне только немного поозорничать, как мать тут же начинала меня пугать этими проклятыми пещерами. Вот, мол, отведу тебя туда и брошу там. Я до сих пор помню все, что она мне говорила. Наверное никогда не забуду:

“Я отведу тебя в пещеры: и придет Биту–девять и отрежет раскаленными ножами тебе пальцы на руках и ногах; и придет Биту–пять, и насыплет тебе в горло шарики из раскаленного металла; и придет Бифай–во и разотрет твои руки и ноги на раскаленной терке. И наконец, если ты все-таки будешь плохо себя вести, то придет Битри–шесть и настигнет тебя, даже если ты будешь убегать от него из одной пещеры в другую, крича и плача в темноте. И сколько бы ты не молил его о пощаде, Битри–шесть с рычанием и воем догонит тебя и дохнет своим зловонным, ядовитым дыханием. И это будет для тебя самым страшным наказанием, потому что кости твои расплавятся, и ты будешь гореть вечно”.

Кейд только удивленно покачал головой, услышав весь этот бред. Неужели кто-то еще верит во все эти глупости? Впрочем, за примером далеко ходить не стоит. Как видно, Фледвик верил, пусть отчасти, но все-таки.

Какое-то время маленький учитель сидел тихо, подавленно молчал, потом не вытерпел и недовольно пробурчал:

— Старая карга! Наподдать бы ей хорошенечко! — Кейд заметил, что лицо Фледвик покрыто холодным потом. Старый учитель и в самом деле боялся. — Я далеко не дурак, — воинственно выпалил воришка. — Но вы ведь согласны, что есть в этих Пещерах нечто странное?

— Да, уж во всяком случае, ночевать рядом с ними я не стал, — мягко заметил Кейд, на которого произвели огромное впечатление детские воспоминания Фледвика. Не удивительно, подумал он, что все мещане такие глупые и всего боятся. Станешь трусом, когда с детства в голову вдалбливают всякую несусветную чушь. Сам он считал, что в Пещерах ничего страшного не было.