Оружейница

Тем временем, Аверьянов подошёл к грузовику, игравшему роль трибуны, и поднялся на него. Его мгновенно окружили четверо бойцов с автоматами и в бронежилетах, а я вспомнила разговоры об убийстве, в прошлом году, Демидова — второго отца-основателя протектората, и подумала, что такая охрана — вещь правильная.

В громкоговорителях раздалась пара щелчков, потом очень противный то ли визг, то ли стон, и загремел марш «Прощание славянки», а из-за поворота в конце улицы выехала четырёхколёсная бронемашина со здоровенной пушкой и уже за ней показались первые машины конвоя.

Я посмотрела на Сашу. Она опять была вся на нервах, и я, подумав, подкинула ей вопрос:

— Мамочка, а что это за «ка-бэ-эм», я таких раньше не видела? Да ещё с такой здоровой пушкой.

Саша сначала непонимающе посмотрела на меня, но потом до неё дошёл смысл вопроса, и она, легонько щёлкнув меня по носу, ответила:

— Это французский «Панар» «а-эм-эл девяносто», и пушка на нём девяностомиллиметровая. Для такой лёгкой машины дура, действительно, неслабая, — затем обняла меня правой рукой и, чмокнув в висок, добавила, — Ну ты…

В этот момент «Панар» остановился напротив машины-трибуны, музыка стихла, стоявший в люке башни человек повернулся к Аверьянову и, приложив руку к виску, отрапортовал. Аверьянов кивнул и что-то ответил. «Панар» покатил к выезду с площади, а комендачи стали пропускать на площадь машины конвоя и выстраивать их в четыре колонны. Люди стали выходить из машин и, проходя между ними, подходить к трибуне. Тут я поняла, что наше место не совсем удачное, нам хорошо видно Аверьянова, а вот переселенцев мы видим слева-сзади и не всех.

Когда переселенцы собрались перед трибуной, Аверьянов толкнул короткую речь. Её смысл сводился к тому, что «здесь огромный, новый мир, здесь работы много больше, чем людей, здесь все очень рады новым людям и приветствуют всех, кто сделал выбор в пользу протектората». Если честно, я слушала речь вполуха, как и Саша, стараясь высмотреть в толпе переселенцев её семью. В конце Аверьянов предложил новеньким разместиться в гостиницах и общежитии для переселенцев и немного отдохнуть, а с двадцати часов, на центральной площади и в парках, начнутся гуляния, будут концерты самодеятельности и танцы.

Новоприбывшие стали расходиться по своим машинам, из толпы старожилов начали выходить люди, кое-кто из них стал выкрикивать имена и фамилии тех, кого они рассчитывали встретить.

Саша неудержимо рванулась к машинам переселенцев, мы все двинули за ней. Догоняя её, я тихонечко молилась про себя за то, чтобы её семья, и обязательно Серёжа, были здесь.

Мы с ней вошли между второй и третьей колоннами. Саша стала идти помедленнее и крутить головой на обе стороны. Мы прошли мимо здоровенного старого грузовика с краном над кабиной, и тут из-за его прицепа вышел, и повернулся к нам спиной, молодой парень. Прежде чем я сумела сообразить, что он мне кого-то напоминает, Саша изо всех сил закричала:

— ЛЁШКА!!!

Парень стремительно обернулся, хлопнул глазами и рванувшись ей навстречу, схватил в объятья.

— Сестрёнка!

— Лёшка, миленький!

Они ещё раз стиснули друг друга, затем Лёша освободился из Сашиных объятий и, повернувшись, заорал так, что у меня зазвенело в ушах:

— Народ!!! Сюда!!! Сашка здесь!!!

Из-за машины выскочили её родители, сгребли Сашу и начали тискать, издавая невнятные возгласы, а, буквально через секунду, в эту кучу-малу влетел и её старший брат…

Тут я услышала, что рядом со мной кто-то остановился и, повернув голову, поняла, что мои молитвы не пропали даром. Рядом со мной стоял Сергей. Первой его заметила Сашина мама и повернула дочку к нему лицом.

Все на мгновение замерли. Саша и Сергей сделали навстречу друг другу несколько шагов… И начали исступлённо целоваться, как будто не виделись три вечности подряд. Когда у них закончилось дыхание, и они оторвались друг от друга, Сергей подхватил Сашу на руки и начал кружить, и, примерно на третьем обороте, поцеловал её в декольте. Саша взвизгнула и выскользнула из его рук на землю.

Посмотрев по сторонам, она остановила свой взгляд на мне. Шаркнув тросточкой протеза по асфальту, она перевела взгляд на Сергея и слегка смущённым голосом сказала:

— Серёженька… тут это… у меня слегка изменилось семейное положение, — лица Сергея и Сашиных родителей приобрели испуганно-непонимающее выражение, а Саша жестом пригласила меня стать рядом, и, приобняв, сказала, — познакомьтесь, моя приёмная дочь Настя.

Я первый раз в жизни увидела, как не фигурально, а фактически, у человека отпадает челюсть. Обежав взглядом новеньких, и увидев на их лицах то же ошалелое выражение, я шагнула к Сергею и, поцеловав его в щёку, сказала:

— Здравствуй папочка.

Демидовск

40 число 02 месяца 22 года. 16 часов 35 минут

Саша

— Здравствуй папочка.

Настя сделала шаг назад и уставилась на Серёжу с видом пай-девочки, а я приложила совершенно гигантские усилия, чтобы не заржать, ибо выражение его лица было абсолютно неописуемым.