Оружие Древних

Воины услышали шум скрытого механизма, плита над их головами сдвинулась и стала отъезжать. Из трещины посыпался песок, а воины восторженно завопили. Вот оно, спасение! Неожиданно плита остановилась.

- В чем дело, мастер? - встревожено спросил Хаггар.

- Похоже, сломался механизм. Надо попробовать самим.

- А ну, держи! - Хаггар передал факел фагиру, уперся руками в край плиты и на-пряг все силы, но едва ли сдвинул на волос.

- Что стоите? Помогайте! - рявкнул десятник.

Воины побросали оружие, наваливаясь на неподатливую плиту. Песок сыпался на головы, и ноги разъезжались на нем, не находя упора. Плита чуть сдвинулась.

- Давай еще! - закричал Эрбин, отплевываясь от попавшего в рот песка. Воины напряглись и сдвинули преграду еще на ладонь. Песок сыпался, не переставая, и уже доходил им до коленей. Пришлось оставить плиту и отгребать песок в сторону.

Когда песчаные струи иссякли, Шенн увидел темное, усыпанное звездами, ночное небо. Воины разразились торжествующими криками.

- Теперь наверх, - скомандовал Хаггар, - подсадите меня.

Ход вывел на окраину Анвинора. Выбравшись из подземелий, воины с жадностью вдыхали прохладный ночной воздух и долго отряхивались от попавшего за шиворот песка. Далмира с сожалением осматривала отяжелевшие, покрытые грязью волосы. Помыть их было негде.

Найдя укромную лощину, развели огонь. Без воды ничего сварить не получилось, и воины подкрепились вяленым мясом и сухарями, со смехом вспоминая былые страхи. Под звездным куполом и жилось и дышалось много лучше и свободней, чем под землей.

Далмира подошла к Шенну. Фагир глядел на звездное небо. Глядел так, что не заметил девушки и вздрогнул от прикосновения пальцев.

- Далмира?

- Шенн... Тогда, под землей... ты говорил, что оставишь всех нас в хранилище навечно, если... Шенн, ты ведь шутил? Ты ведь не сделал бы этого?

- Ты хочешь знать правду?

- Да.

- Сделал бы.

- Но... почему? Ведь и я осталась бы там навеки.

Шенн молчал.

- Тебе не жаль меня?

- Пойми, Далмира, я не мог иначе. Но все ведь хорошо. Мы наверху и...

- Нет, не хорошо! - Далмира помрачнела. - Ты стал иным, Шенн. Ты не тот добрый и смелый парень, которого я знала когда-то. Раньше ты не прятался за спинами других и сражался за себя... и меня. Ты был дикарь, но поступал так, как подсказывало тебе сердце, был честен и прям, а теперь... Теперь я не знаю, чему ты поклоняешься и чему веришь. Древние изменили тебя. Ради своего учителя, уже мертвого, ты готов погубить живых, убить всех нас! И меня.

- Прости, Далмира, я не мог поступить иначе, - Шенн смотрел твердо, и казалось, в глазах его застыл лед.

- Если бы ты любил меня, ты поступил бы иначе.

- Ты права, Далмира. Прости.

- Я ждала иных слов. Я надеялась, что... - девушка не договорила и, махнув рукой, ушла. Слезы лились из глаз. Шенн не любит ее, не любит. Было бы иначе, он обнял бы ее, и просил прощения. Нашел бы иные слова, но он...

Когда Далмира ушла, Шенн опустился на песок. Руки вцепились в волосы.

- Боги, как мне тяжело, - прошептал он. - Она не понимает, что Ольф создал меня таким, какой я есть. Всем, что я знаю, что умею - я обязан ему. И выполню то, для чего он учил меня. Я больше не варвар, не дикарь. В отличие от них, я понимаю главное: жизни нескольких людей не стоят ничего, если смерть грозит целому народу.

Далмира вернулась к костру. Все воины спали, лишь Эрбин и гурданец сидели у огня. До девушки донесся разговор:

- ... этого я не знаю. Кто он и что он - неизвестно, - Эрбин поковырял веточкой угли. - С Улнаром мы сражались рука об руку много лун. Он непонятный человек для меня, но в одном могу поручиться: он не предатель.

- А я могу поручиться только за самого себя - ответил гурданец. - Я уже не знаю, кому здесь доверять. Если Улнар - не предатель, то куда он ушел?

- Не знаю, - отвечал эшнарец. - Но он пропал, а одному в Кхиноре не выжить...

Далмира опустила глаза. Улнар был хорошим человеком, подумала она, вспоминая воина. С первого взгляда она поняла, что он близок ей. После многих дней в походе Улнар показал себя отважным воином, но не жестоким, как Маррод, и не жадным, как эшнарец Эрбин. Она не могла сказать, что привлекало ее в нем, Улнар явился в ее жизнь стремительно, и так же быстро исчез. Как жаль, если он погиб!

Утром воины двинулись на восток. Было жарко. На небе ни облачка, и жгучие лучи солнца раскаляли доспехи так, что можно было обжечься. Хаггар вел отряд низинами, чтобы скрыться от посторонних глаз. Все хранили молчание. Говорить было не о чем, к тому же от разговоров лишь сильнее пересыхало в горле. Запасы воды закончились, и все мысли арнов занимала река.

- Сколько мер еще нам идти, а, мастер? - утирая пол со лба, спросил Эвран. Поджарый гурданец как будто высох, его узкое, покрытое щетиной лицо стало коричневым от загара.

- Я смогу ответить ночью, - сказал Шенн.

- Ты говорил, что бывал здесь.

- Бывал, но это было давно. И сами видите, эти холмы и пустоши как близнецы-братья.

- Что верно, то верно, - согласился Хаггар. - Но не забудь: ты должен привести нас к забытому городу, о котором говорил.