Оружие уравняет всех

Жевун резко начал смещаться в сторону, чтобы не получить пулю от пассажиров, один из которых мог маскироваться за смертельно раненным водителем. Он не видел его, и этот факт подсознательно вылился в угрозу. Смещаясь вправо и вперед, он вскрывал слабые стороны противника, взятого врасплох.

Слабые стороны.

Он угадал.

На заднем сиденье он увидел Мамбо…

Она не шелохнулась. Только поводила округлившимися глазами. А рядом с ней развернулась настоящая борьба. Ниос, придавленная длинным и тяжелым Леонардо, не могла высвободить из-под него даже руку с пистолетом. Наконец, перехватившись левой рукой и снова вкладывая громадную «анаконду» в правую руку, она нашла глазами цель. Ее чуть приоткрывшиеся губы обнажили белые зубы. И она, обронив ругательство, потянула спусковой крючок. Жевун опередил ее на мгновение. Он стрелял от бедра, привычно, точно зная, что не промахнется…

Теперь, когда в живых осталась только Мамбо, его глаза превратились в основное оружие. Он неотрывно смотрел на нее, и она не могла отвести глаз. Живнов позволил себе пофантазировать – но не на пустом месте. Глаза жрицы казались ему бездонными, и сама она являлась проводником между двумя мирами, в один из которых верила больше. Казалось, ей неведомы боль, сострадание.

И он оказался прав. Она предвидела ход событий. Все знала о судьбе Леонардо. Когда он срубленным деревом падал на Ниос, она и бровью не повела. Она знала, что Ниос будет задыхаться под Леонардо, но только затем, чтобы показать предсмертный оскал. Но равнодушия, о котором подумал Живнов, в Мамбо не было.

И он поддался охватившему его настроению, чувствам, которые перемешались с эмоциями, и прошептал – но так, чтобы жрица не услышала:

– Что там?.. Что будет со мной? А с тобой?.. Ты знаешь?

И она ответила. Тоже взглядом. Указывая на Каталина.

Тот появился ниоткуда. Но уже в тот момент, когда дым начал окончательно рассеиваться. Не стало огня, а дым действительно рассосался.

Катала с полувзгляда оценил обстановку, нервно качнул головой, не без досады шлепнул ладонью по ствольной коробке своего автомата.

– Ты здорово тут разобрался, – похвалил он товарища. И, внимательно вглядевшись в Мамбо, спросил: – Чего подругу-то не шлепнул?

– Она и так мертва.

– Правда? – Катала дурашливо заглянул ей в глаза и обошел машину. Забрав из рук мертвой Ниос «анаконду», он вернулся к передней дверце пассажира.

Жизнь Леонардо висела на волоске – равно как и его челюсть, свалившаяся ему на грудь. В эту разверзшуюся пасть с дергающимся окровавленным языком Катала заглянул без отвращения и брезгливости, как в поддувало остывшей печки. Встретившись с угасающими глазами камерунца, Катала спросил Мамбо:

– Как его зовут?

Жрица ответила, глядя прямо перед собой:

– Леонардо.

– Лео, да? – Катала многозначительно покивал головой. И дальше обращался только к нему. – Знаешь, Лео, есть два способа войти в Матрицу – либо интерфейсный кабель в затылок, либо силовой в жопу. Я советую выбрать первый. – Он взвел курок «анаконды» и, приставив ствол к виску Леонардо, прекратил его мученья. Убрав револьвер, сказал как ни в чем не бывало: – Нужно выйти на связь с Нико.

Живнов пожал плечами:

– Зачем? У нас была проблема, мы ее устранили. Впрочем, ты прав, – после непродолжительного раздумья согласился он.

Каталин не стал повторяться, что у него в телефоне сдохла батарейка. Судя по вышке в поселке, где обосновался отряд Вергельда и расстояние до которого составляло пятнадцать километров, связь должна быть стабильной. Во всяком случае, Каталин понадеялся на минуту приличной связи. Он хотел спросить у адвоката: после заварушки им обязательно пилить в какой-то поселок, набитый детьми, или в виде исключения можно вернуться на базу.

– Дай твой мобильник. – Каталин вернулся к Живнову и пощелкал пальцами.

Он выбрал из списка номер адвоката и, бросив очередной взгляд на жрицу, ткнул на кнопку вызова. И только теперь сообразил проверить качество связи. Она впечатляла «изгородью» из трех делений на экране телефона. По африканским меркам это супер. Видно, усилитель в поселке хороший, успел подумать Каталин. Он не ошибся: антенные комплексы повышали уровень сигнала и работали с отраженным сигналом от базовой станции в Абеше. Он ничего не понял, когда услышал четкий голос, ответивший по-французски:

– Полиция. Дежурный Дави. Говорите, пожалуйста.

Адвоката пробило на шутки, усмехнулся Катала… Но внутренний голос сказал ему «нет». И еще раз «нет», поскольку голос принадлежал не адвокату. Каталин смотрел на Живнова, на его спину, отмечая пятна гари на рубашке, особенно в тех местах, где она пропиталась потом. Грязь. Высохнет – отскочит, рассеянно подумал Катала.

– Дежурный Дави. Слушаю вас…

– Я перезвоню. – Эти слова Катала адресовал товарищу. И что-то кольнуло в сердце, когда Жевун выводил из машины жрицу. Она показалась ему слепой, а Жевун – ее поводырем, собакой, ее глазами. И другая крайность. Если и существовал у Каталина образ смерти, то вот облик этой страшной женщины затмил его.