Оружие Вёльвы

– Может, она хотела сказать, не у него родится, а у меня?

Эта мысль для Снефрид была новой; мелькнула испуг, что это «у Эйрика» может означать «у нее самой». Но потом она окончательно проснулась и все вспомнила.

– Нет, она правильно сказала. – Снефрид села и убрала волосы с лица. – У Альрека родится сын. То есть у Ингвёр. От Альрека.

– Да ну? – Эйрик приподнялся на локте. – Так она беременна?

– Ну смотри, – Снефрид задумалась, – это могло случиться вскоре после Середины Лета, когда она сюда к нам попала. Раз, два, три… – Она посчитала для верности на пальцах, – когда кончится месяц гои[38], вскоре после него и наступит ее срок. Будет конец первой зимы после его смерти. Все сходится.

– Но как этот ребенок может стать конунгом свеев?

– Как? Эйрик, ты же сам отдал Ингвёр Бьёрну Молодому. И когда у нее родится первый сын…

Эйрик еще подумал.

– Так ты думаешь, он на ней женится…

– Почему бы и нет? – весело сказала Снефрид. – Вот видишь, как хорошо ты поступил, что не сделал Ингвёр посмертной спутницей! Теперь у твоего брата будет сын, а ты же помнишь, что об этом говорит Один[39]!

Эйрик кивнул, помолчал, потом вздохнул:

– Кое-что мне в этом не нравится.

– Что же? – Снефрид наклонилась и ласково убрала волосы с его лица, надеясь занять его делом и отвлечь от грустных мыслей.

– Если этот ребенок станет конунгом, это значит, что следующим конунгом свеев будет тот Бьёрн, а не я!

– Ну, это мы еще посмотрим…

– Мы не посмотрим! – Оживившись, Эйрик обхватил ее и перевернул на спину. – Мы-то ведь можем раздобыть и своего конунга свеев!

* * *

Кетиль хёвдинг чувствовал невольное смущение при мысли о встрече с Эйриком – «морским конунгом» и берсерком, у которого единственный родной брат всего каких-то восемь или девять дней назад погиб от руки Кетилева племянника. Конечно, поединок есть поединок, исход его решает Один, а душу избранного им уносит одна из шлемоносных дев. Но все же это печальное обстоятельство могло затруднить и без того непростые дела.

Однако Эйрик, когда Кетиля проводили к нему от пристани, выглядел спокойным. Собственные его хирдманы дивились про себя и радовались на ту быструю перемену, которая с ним произошла после ночной прогулки по заливу вдвоем со Снефрид. Он не стал веселым, но теперь в нем чувствовалось глубокое, уверенное спокойствие. Слияние с Одном сожгло его человеческую скорбь по брату, и теперь он мысленно видел Альрека так же, как его видит сам Один – во славе Валгаллы, в веселии ежедневных пиров, в доблести еженощных сражений, в объятиях прекраснейших небесных дев. Рано или поздно и сам Эйрик окажется там. Он даже не скучал по брату – так полно он ощущал его присутствие.

– Здравствуй, Кетиль хёвдинг, – так Эйрик ответил на приветствие гостя. – Вижу, мои кровные родичи в Уппсале кончились, раз теперь старик прислал тебя. Чего он от меня хочет в этот раз?

Кетиль хёвдинг вгляделся в его лицо и увидел на нем искреннее спокойствие и самую легкую усмешку в темно-серых глазах. Перевел взгляд на Снефрид – она перед этим подала ему рог, и он легко узнал ее по описанию племянника. Кетиль собирался начать с сожаления о смерти Альрека, но, не видя на лице Эйрика следов скорби, счел разумным об этом не упоминать. И сразу перешел к самому главному.

– Известно ли тебе, Эйрик, что случилось в Уппсале?

– Нет. Хотя есть кое-какие предположения. Бьёрн Молодой женится на той девушке, которую забрал отсюда? Не приехал ли ты пригласить меня на свадьбу?

Кетиль хёвдинг до этого совсем не знал Эйрика и не мог оценить, что сейчас тот в шутливом настроении, совершенно ему не свойственном.

– Э, свадьба пока не назначена, хотя весьма возможно, что… – Кетиль еще раз огляделся, чувствуя, что ему необходима поддержка. – А нельзя ли мне увидеть моего родича Олава? Он ведь должен был уже поправиться? Клянусь Фрейром, я не привез для него никаких лечебных снадобий!

– Он уже не нуждается в них, слава Фригг, – улыбнулась Снефрид. – Сейчас я позову его.

Она ушла в кладовую и вскоре привела Олава. Тот еще был бледен после долгого лежания в постели, но по дому уже мог передвигаться почти свободно, только опирался на палку. Он обнял своего шурина, потом его усадили, и Кетилю пришлось наконец изложить свои новости.

– Я прибыл к тебе, Эйрик, и к тебе, Олав, с важнейшей и скорбной вестью, – Кетиль глянул на Эйрика, подумав, что тот не слишком огорчится. – Семь дней назад наш конунг Бьёрн сын Эйрика был утром найден мертвым в своей постели.

– Да неужели! – вырвалось у Эйрика.

От изумления он даже привстал. По гриду пролетел гулкий ропот.

– Именно так. Его обнаружил раб, спавший возле ложа, потом позвали меня и других людей, чтобы удостоверить… Но конунг предвидел скорую кончину, хоть и не говорил никому, – с ним в постели нашли меч, и его мервая рука сжимала рукоять. Будем надеяться, что Один примет его как всякого, кто умирает с оружием в руках.