Оружие Вёльвы

Тормод остался жив, но был ранен, и назавтра его сторонники приехали мстить. «Грима поместила Кольбака посреди скамьи и возложила руки ему на голову». Хутор обыскивают, но Кольбака не находят, его не видит даже человек, который сидит прямо напротив – «ведь Грима накрыла того невидимым шлемом, чтобы люди не могли приметить его». При этом нападение на Тормода она объясняет ревностью: дескать, «Кольбак вообразил себя хахалем Тордис», что опять же подразумевает любовное влечение без намерения брака, поскольку Кольбак, будучи рабом, Тордис не ровня.

После этого Грима посадила Кольбака на корабль и «стала поминать их в древней песне, которую заучила смолоду», чем вызвала попутный ветер.

Эта история интересна тем, что в рамках одного небольшого сюжета мы видим сразу три вида бытовой магии: оберегающие чары, отвод глаз, управление стихиями. Творились эти чары при помощи нити и напевов.

В «Саге о людях с Песчаного берега» есть похожие мотивы: женщина чарами скрывает от чужих глаз своего сына, который просто сидит рядом с ней, а она в это время, что важно, мотает пряжу. При следующих визитах недругов они видят вместо ее сына борова или козла.

История «малой вёльвы» по имени Торбьерг, которая, сидя на помосте, общалась с духами, в то время как девушка-помощница пела особую песнь, призывающую их, довольно хорошо известна, и ее не стоит пересказывать целиком. Ее рассматривают как пример шаманизма, когда сейд-кона получает сведения и предсказания от посещающих ее духов, вызванных при помощи особого обряда.

Известной практикой было «сидение на кургане»: маг заворачивался с головой в шкуру или плащ и ложился на курган, чтобы услышать советы мертвецов. Хотя это, как и всякое общение с мертвыми, было опасно для вопрошающего. Любопытно, что именно таким способом, после долгой медитации под плащом, было принято решение о мирной христианизации Исландии. «А когда все разошлись по шатрам, Торгейр лег на землю и укрыл голову шкурой и лежал так весь день и всю ночь, и так же долго – на следующий день… А на следующий день Торгейр поднялся и стал созывать всех к Скале Закона. А когда все собрались, он сказал, что ему кажется, что будет худо, «если у нас в стране не будет для всех один и тот же закон», и попросил не доводить до этого, сказал, что от этого произойдут только стычки и войны, и страна придет в запустение». («Сага о крещении Исландии», перевод Ольги Маркеловой). Надо полагать, имеющиеся перспективы ему открыли духи.

Несколько сложнее вопрос о личном магическом покровительстве. В древнегерманской мифологии известно несколько классов женских духов: богини, норны, валькирии, дисы. Функции их часто смешиваются (возможно, так получилось ко времени записи источников, но скорее они не были четко разграничены изначально); в целом норны отвечают больше за судьбу и дату смерти, дисы – за рождение и жизнь. Как считается, дисы изначально были обожествленными прародительнциами, и культ дис – остатки матриархата. С появлением одинической религии священные праматери заняли подчиненное положение. Предметом культа были предки по женской линии, и логично, что и передавались его традиции тоже по женской линии.

Также логично, что дисам как праматерям приписывалась задача защиты вождя, а также посредничества между людьми и богами. Среди них выделялась особая категория – спе-дисы. Это личная диса, приставленная к герою от рождения, нечто вроде ангела-хранителя (это не то, что хамингья, то есть родовая удача, и не то, что фюльгья, дух-двойник, видимо, одна из частей души, уходящая незадолго до смерти и о ней предупреждающая). Спе-диса – это та добрая фея-крестная, которая вам покровительствует при жизни. Она может являться в сновидениях, делать предсказания и предупреждать об опасности. Причем эта диса может выступать в роли возлюбленной героя, даже становиться его женой. И та пара «диса+вождь», у которой случается прочный любовный союз, может возрождать заново, в виде уже новых людей.

«Сага о Вёльсунгах» рассказывает о Сигмунде:

…он весь день идет прямо на вражескую дружину, и никто не знает, чем кончится бой между ними. Много там летало дротов и стрел, и так помогали ему вещие его дисы, что не был он ранен, и неведомо, сколько людей пало от него, и были у него обе руки в крови по самые плечи.

(Перевод Б. И. Ярхо)