Оружие возмездия

«Пошел», — скомандовал он себе.

Пригнулся и стал красться по узкой полоске асфальта, идущей вдоль стены дома.

«ЧЕРНОЕ СОЛНЦЕ»

Окон в подвале не было, поэтому не таясь зажгли свет.

Винер стоял посредине белой комнаты, контролируя входную дверь. То и дело поглядывал во вторую комнату, иссиня-черного цвета.

«Сюда бы Хиршбурга, чтобы раз и навсегда заткнулся», — подумал Винер.

В стене черной комнаты зияла дыра. Эрих легко оторвал фанерный щит и сейчас возился в лазе. Наружу торчали только ноги.

— Что там?-нетерпеливо спросил Винер.

— Уже тащу, — прохрипел Эрих. — Тяжелый, черт. Он стал Отползать на коленях назад, пыхтя от натуги. Сначала показался сам по плечи, потом появилось лицо, красное, в грязных разводах. Руки оставались еще внутри черной дыры.

Винер бросился на помощь, вдвоем они легко вытащили ящик, похожий на те, в которых перевозят оружие.

На потемневшем от времени дереве отчетливо проступал черный контур имперского орла, сжимающего в когтях свастику.

— Знак Орла. Вот и все, — прошептал Винер, поднимаясь с колен.

— Что? — поднял голову Эрих.

— Откройте! — резко бросил Винер.

Эрих вцепился в замки. Пальцы сделались белыми от напряжения. Хрустнуло, и металлические скобы отскочили вверх. Крышка ящика приподнялась.

— Герр Винер? — раздался сзади голос. Эрих среагировал моментально: хищно оскалился, не вставая с колен, быстро сунул руку под куртку.

Грохнул выстрел, и, дернув головой, Эрих свалился на бок. На крышку ящика из распахнутого рта выплеснулась красная пена.

Винер заледеневшим взглядом смотрел, как кровавое пятно медленно расползается, заливая черный контур орла, и не мог оторваться. Животный инстинкт требовал метнуться в сторону, кричать, кататься по полу, стараясь ускользнуть от пули, но разум говорил, что ничего уже не изменить, потому что все давно предопределено, просто до этой секунды было сокрыто. И тело, привыкшее подчиняться разуму, сдалось. Мышцы сразу обмякли. И Винер остался стоять, покорно ожидая выстрела.

— Герр Винер, — без вопросительной интонации произнес человек.

Винер заставил себя повернуться на голос. На пороге, на границе белого и черного, стоял человек.

— Я-а, — с трудом выдавил Винер.

— До встречи в Валгалле.

Выстрела Винер не услышал. Ослепительная вспышка огня отшвырнула его в темноту и холод...

СТРАННИК

Максимов ногой откинул крышку ящика. В ворохе древесной стружки тусклым желтым светом отливали янтарные полушария.

Максимов опустился на колено, разворошил стружки, пересчитал.

«Один, два, три...Одиннадцать!»

Одиннадцать кубков и чаш, различных по форме, расцветке и тонкости работы. Явно относящиеся к разным культурам и эпохам. На донышке каждой маркировка Кё-нигсбергского Музея янтаря. Коллекция доктора Роде, собранная по личному указанию рейхсфюрера СС. Каждая чаша несомненно стоила целое состояние.

Но единственно нужной среди них не было.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

ЧАША ОГНЯ

СТРАННИК

Злобин вошел в кабинет и первым делом шваркнул папку об стол.

Петя Твердохлебов подобрал ноги, освобождая Злоби-ну проход.

— Доложился?

Злобин уселся на свое место, долго чиркал зажигалкой, наконец прикурил.

— Как видишь, — вместе с дымом выдохнул он. .Только Злобин приехал в прокуратуру, только усадил Аллу писать все, что она знает о похождениях своего сожителя, только начал разговор с Тверд охлебовым, как прокурору срочно потребовалось вызвать Злобина на ковер.

Твердохлебов кивнул за окно, где дождь хлестал по кронам деревьев. Небо заволокло так, что казалось — на дворе осенний вечер, а не августовский день.

— Катаклизмы в природе, Андрей Ильич. Смотри, шестой час, а темно, как у негра... К чему бы это? Говорят, конец света скоро.

— Не сомневаюсь, — процедил Злобин, покусывая фильтр сигареты. — Короче, дело Гусева у меня забирают в областную прокуратуру. Завтра передам бумаги. Дятел намекнул — был звонок из Москвы.

— И он тебе целый час на это намекал? — Твердохлебов посмотрел на часы.

Ты что, Дятла не знаешь?

Твердохлебов не раз имел счастье общаться с прокурором города, непосредственным начальником Злобина, и сочувственно покачал головой.

— А по Черномору?-спросил он.

— В отдельное делопроизводство. Сказал, со смертью Гусева никак не стыкуется. Вернее, пока не видит признаков. — Злобин передразнил занудные интонации прокурора. — Кстати, где Алка?

— Ей срочно домой приспичило. Не волнуйся, я с ней Павлушку послал. С минуту на минуту вернутся. — Твердохлебов потянулся к соседнему столу, взял стопку испи-санныхлистов. -Держи, она тут роман тебе настрочила. Маринина отдыхает, я тебе говорю!

— Читал? — Злобин перебрал листы, сплошь покрытые по-детски круглым почерком.

— Слушал. И делал выводы. — Твердохлебов помялся. — Андрей Ильич, я тебя уважаю. И все такое прочее. Но можно начистоту?

— Нужно.

— Ты брось эти бумажки в сейф и никому не показывай.

— Это еще почему? — прищурился Злобин.