Ось времен

Белем осторожно положил яйцо между стеклянным деревом и бесполезным устройством доктора Эссен.

– Яйцо сделает то, что должно быть сделано, – сказал Белем. – Оно создаст для нас временное силовое поле. Оно не потребляет космическую энергию, как аппарат доктора Эссен, но я надеюсь, что это поле защитит нас на некоторое время. До пробуждения супермехандроида. После этого все будет делать он.

– Что именно? – воинственно спросил я. – Усыпит нас и будет держать в этой матрице? А затем пошлет нас в будущее? Может быть, я больше не хочу туда отправляться. Что я могу там сделать один? Де Калба нет, Эссен нет. Даже Мюррея, от которого, правда, и так никакого толку, и то нет. Уж лучше я останусь здесь. Хотя я слишком мало видел здесь, но мне кажется, что это интересный мир. Если бы ты не вмешивался, возможно, мне бы удалось поладить с Пайтнером.

– За исключением одного, – сказал он хладнокровно. – Ты носитель некронной инфекции. Я думаю, что люди Лица с самого начала задумали это. Как средство, чтобы предотвратить то, что ты сейчас предложил.

– А ты почему вошел в это дело, – спросил я, – ведь к тебе оно никакого касательства не имеет?

– Во-первых, пришел приказ, и я должен повиноваться, даже не понимая его.

– От супермехандроида? – ехидно спросил я.

– Да. А во-вторых, – он посмотрел на меня через плечо. Холодная улыбка скользнула по его лицу. – Я должен идти туда по приказу. Ты – потому что тебя гонит туда некронная инфекция. А ты знаешь, почему должен идти Пайтнер?

– Потому что ты загипнотизировал его. Разве нет?

– Пайтнер тоже носитель.

Я разинул рот.

– Да, да. Иначе, почему он не убил тебя, хотя знал, что ты носитель смертельной опасности? Но предположим, что он убил тебя, а смерти продолжаются? Тогда все подозрения пали бы на него. Пока ты жив, ты отводишь от него подозрения.

– Хорошо, – медленно сказал я. – Это многое объясняет. Это единственная причина, почему он идет за нами? Неужели супермехандроид заботится об этом?

– Конечно, нет. – Белем что-то делал со сферой. Руки его работали так же тонко и артистично, как и руки Де Калба.

– Конечно, нет. Истинная причина другая. Возможно, ты и сам уже догадался. Почему ты во всем мне доверяешь? Без твоего доброго согласия я не смог бы сделать и половину того, что сделал. Неужели ты не знаешь, что ты и я должны идти в мир Лица вместе, как тогда, когда мы впервые отправились в путь?

Я стоял, молча, в пыльной комнате. Неудивительно, что я ощутил дрожь, когда встретил металлический взгляд Белема. После долгой паузы я сказал дрожащим голосом:

– Де Калб? Де Калб?

– Возможно, – сказал он спокойно. Затем он тронул пыль на полу, взглянул на меня лукаво: – Де Калб здесь. Де Калб – вот это. Но… – он постучал себя по лбу, – я думаю, что он еще живет вот здесь…

У меня подогнулись ноги, и я был вынужден сесть в пыль. Может быть, в ту самую, в которую рассыпалось мое тело. Я вспомнил тот мгновенный обморок, в котором оказались все нынешние двойники четырех спящих, когда те превратились в пыль.

– Тебе бессмысленно идти – в мир Лица одному, – сказал Белем. – Ведь ты еще никогда не оставался один в нашем мире. Всегда с тобой были или Топаз – доктор Эссен, или Пайтнер – Мюррей, или я – Де Калб. Кто мы на самом деле, никто не знает. Только сейчас начинает брезжить слабый свет истины.

Я набрал воздуха, чтобы заговорить – и тут раздался звук открывающейся двери, который удивил нас обоих. Только Пайтнер, погруженный в гипноз, не шевельнулся. Я дернулся, но Белем опередил меня. Он положил руки на молочно-белый шар, готовый при любой опасности активизировать его, создать силовое поле, которое оградит нас от любого нападения на некоторое время.

22. Воссоединение

Оба мы ждали, что из камеры передатчика выскочат солдаты. Но из открытой двери никто не появился. Зато мы услышали голос. Женский голос, чистый, звонкий, спокойный.

– Ира? – произнес голос. – Мистер Кортленд? Полковник Мюррей, вы здесь?

Доктор Эссен, – пронеслось у меня в голове. – Лотта Эссен? – и вот она на пороге. Появилась Топаз. Она была одна.

Да, это была Топаз. И тем не менее, это была Эссен. Теперь я это видел совершенно отчетливо и ясно.

– Я ждал ее, – чрезвычайно спокойно произнес Белем. – Я даже не вызывал ее, я был уверен, что она придет. Это шар, Кортленд. Он действует все сильнее и сильнее, и полагаю, что скоро он выйдет из-под нашего контроля. Так это и есть Лотта Эссен?

Я в замешательстве кивнул головой. Конечно, это был голос не доктора Эссен, так как его производили голосовые связки Топаз. Это был бесстрастный, холодный голос, ничей голос. Да и лицо, которое, несомненно, было лицом Топаз, как-то изменилось.

Я знал, что любое движение чувств легко изменяет подвижное лицо девушки, но к такой перемене я не был готов. Исчезли легкомыслие, жизнелюбие девушки – появились настороженность, напряженность, постоянное ощущение опасности.

– Солдаты, – выдохнула она, спеша к нам по толстому слою пыли, которая, может быть, была ее телом, – они преследуют меня, Ира. Ты Ира? – она вопросительно смотрела в лицо Белема.

Механдроид кивнул.