Осада

Второй воин (Очень громко). Ты не трожь народ. Что ты сказал? Пинать народ? Не смей! Ты сам народ. Вот нас сюда народ послал… Мы тут стоим… На самом острие. А народ у нас за спиной, и мы стоим здесь и должны стоять.

Третий воин (Отворачивается). Ну, вот ещё один.

Второй воин. Мы плоть от плоти, кровь от крови народа! А ты не юли! Ты объясни нам, чего ты добиваешься. Я хочу понять! Ты не думай, что ты тут самый умный, а мы тут дураки. Ты объясни. Это про какую такую другую победу ты тут толкуешь? То есть, ты хочешь, чтобы мы пошли и с ними (делает жест в сторону зрителя) договорились, типа: «Ребята, что-то нам надоела эта осада, что-то устали мы торчать под вашими стенами. Давайте так. Мы пойдём домой, но типа мы не проиграли, а вы оставайтесь, но типа вы не победили». Так, что ли? Нет, дружок! У меня тут дед воевал, отец воевал, и я здесь воюю. У меня сын дома. Он уже высокий и здоровый парень. Он рос без меня. И вот, если мы сделаем, как ты предлагаешь, вернусь я домой, и что я им всем скажу? Сын у меня спросит: «Где ты, пап, столько лет был?», мне, что ему сказать: «Да, вот, сынок, сходил, поговорил. Разговор был серьёзный, заболтались там с одними людьми». А деду что мне сказать? Он нас спросит: «Как вы там, ребятки?». А мне что ему сказать: «Деда, всё очень хорошо. Мы там просто очень хорошо договорились». Нет, я такого им сказать не могу. Это то, что ты предлагаешь - заскорузлый нахронизм. Слова-то какие подобрал! Нахронизм заскорузлый у него…

Первый воин (Перебивает второго).

Молодец! Это ты сейчас очень хорошо сказал! Я даже не ожидал от тебя, что ты можешь так говорить вообще. Сильно сказал. Молодец! А у тебя дед ещё жив?

Второй воин. И бабушка.

Первый воин. Очень хорошо! Сын у тебя?

Второй воин. Вообще-то, дочь.

Первый воин. Молодец! Ты здесь, а они там… Очень хорошо. Они тобой гордятся (Поворачивается к третьему). И ты молодец. Но тебе надо отдохнуть. Понимаешь, ты, когда устаёшь, понервничаешь, ты такие слова говоришь, я с трудом понимаю. А он (Показывает на второго.) вообще ничего не понимает.

Третий воин. Ну, может быть, я чрезмерно эмоционально и сумбурно выразился.

Первый воин.

Ну, вот видишь, опять начинается…

Третий воин. Я же пытаюсь найти выход из патовой… из безвыходного положения, а он… (Показывает на второго.)…

Первый воин. А что он?

Третий воин. А он грубо юродствует.

Второй воин. Не понял, что он сказал? Чего, он сказал, я делаю?

Первый воин. Уродствуешь.

Второй воин. Оп-па! Это я уродствую? А ты знаешь, что делаешь? Ты… ты… ты же червяка сомнения себе в голову запустил, он тебе уже весь твой мозг проел. У тебя уже одна труха, гниль в голове. И ты сейчас нас этим хочешь заразить? А этот червяк сомнения, он заразный. Но я тебе свои мозги в труху превратить не дам. Что ты всё крутишь, мутишь. Ты же всё какие-то хитрые лазейки ищешь, и всё мутишь и крутишь, мутишь и крутишь. А они (Показывает в сторону зрительного зала.)

как стояли против нас, так и стоят. И договариваться не собираются. Потому что у них тоже отцы и деды, которым они дали слово. И я своим дал. И у меня, поэтому, в мозгу нет никакого червяка, у меня там написано одно слово «надо!». Большими такими буквами написано.

Третий воин. А лучше было бы там, в так называемом, твоём мозгу написано слово «думать».

Второй воин. Не ори на меня.

Третий воин. А ты руками не размахивай.

Оба кричат одновременно.

Первый воин. Всё-всё-всё! Замолчите! (Обращается ко второму. Громко.)

Я тебе сказал, что ты молодец?!

Второй воин. А чего он начинает…

Первый воин. Ты молодец! (Поворачивается к третьему). А тебе нужно срочно отдохнуть. Нам же не о чем спорить. Нам всем нужна победа. Но для этого нам нужна воля. Я вот верю в силу воли.

Третий воин. А я верю в силу мысли. Потому что умение мыслить отличает нас от животных и… от скотов.

Второй воин. А верить надо в силу силы и слабость слабости. Потому что на войне по-другому не бывает…

Воины уходят. Звучит торжественная музыка.