Осада, или Шахматы со смертью

— Насчет того, что вы мне рассказали… — продолжает Дефоссё. — Нельзя исключать, что все так и обстоит в действительности… Не знаю, разумеется, насколько этот ваш убийца сведущ в науках, но, без сомнения, способен высчитать то, что веками не давалось ученым. Он видит местность иными глазами. Вероятно, замечает там какие-то закономерности… Некую упорядоченность, скрытую от нас. Какое-то соотношение рельефа и точки попадания. Быть может, интуитивно ощущает, угадывает принцип, который когда-то, больше столетия назад, сформулировал математик Бернулли: «Если производится некоторое количество испытаний, в результате которых может произойти или не произойти событие А, и вероятность появления этого события в каждом из испытаний не зависит от результатов остальных испытаний, то такие испытания называются независимыми относительно события А».

— Не уверен, что правильно вас понял. — Полицейский вынул из рта сигару и слушает с огромным интересом. — Вы говорите о случайности?

Напротив, объясняет Дефоссё, о вероятности. Это чистая математика. Будет или нет удачен выстрел, произведенный, скажем, гаубицей, зависит от таких факторов, как время суток, ветер, климатические условия и тому подобное. Его канониры и он сам — вольно или невольно, сознательно или нет — тоже действуют согласно этим вероятностям.

Лицо испанца просветлело — он понял сказанное и по неведомой причине оно как будто успокоило его. Подтвердило его собственные умозаключения.

— То есть вы говорите, что, хотя и сами даже не можете определить, куда полетят ваши бомбы, они падают не как попало, не по воле случая, а в соответствии с какими-то правилами или физическими законами? Так?

— Именно так. В некоем своде или кодексе, который люди пока еще не в состоянии прочесть, хотя современная наука с каждым днем все ближе к этому, кривая, описываемая каждой из моих бомб, определена так же точно и непреложно, как орбиты планет. Разница между ними есть исключительно производная от нашего невежества. И в этом случае ваш убийца…

— Наш убийца, — с нажимом поправляет испанец. — Сами видите — с вами он связан не менее тесно, чем со мной.

В тоне его нет злой насмешки. Так, по крайней мере, кажется. И чем глубже погружается капитан Дефоссё в собственные построения, тем больше какой-то странной отрады находит он в них. Ситуация, представая под неким новым углом, становится привлекательна и очень приятна. Это подобно попыткам вслепую нашарить ключ к шифру. Отгадать какую-то техническую загадку.

— Ладно, пусть будет «наш»… Я хочу лишь сказать, что этот человек сумел на свой манер и с высокой точностью высчитать вероятность… Представьте себе машину, куда закладывают все те данные, о которых мы говорили, чтобы получить на выходе точное место и приблизительное время…

— И этой машиной стал убийца?

— Да.

Лицо испанца тонет в густом облаке табачного дыма. С явным интересом он, облокотясь о стол, подается вперед:

— Вероятности, сказали вы… А их можно вычислить?

— До известного предела. В юности я учился в Париже. Я еще не был военным и очень интересовался физикой и химией. В девяносто пятом ходил во Французский Арсенал слушать лекции Пьера-Симона Лапласа… Вам что-нибудь говорит это имя?

— Не припоминаю.

Ну, неважно, говорит капитан. Господин Лаплас еще жив и входит в число крупнейших французских математиков и астрономов. Но в ту пору он занимался химией, в том числе — применительно к производству порохов и литью пушек И на лекции говорил, будто можно с уверенностью утверждать: из нескольких возможных событий произойдет только одно, однако в принципе ничто не убеждает, что именно оно, а не какое-либо другое. Тем не менее, сопоставляя ситуацию с подобными ей и ей предшествовавшими, приходишь к заключению: весьма вероятно, что некоторые из этих возможных ситуаций не произойдут.

— Не знаю… — обрывает он себя. — Это не слишком сложно для вас?

Испанец криво улыбается. Половина его лица — на свету, половина — в темноте.

— Вы хотите сказать, «по зубам ли полицейскому такие премудрости»? Не беспокойтесь, переварю. Итак, вы говорили, что опыт способен отбрасывать менее возможные вероятности…

Дефоссё кивает:

— Именно так Метод состоит в том, чтобы свести все однотипные происшествия к определенному числу случаев, в равной степени возможных. И тотчас же найти среди них наибольшее количество случаев, благоприятствующих событию, чью вероятность мы пытаемся установить… Соотношение между ними и всеми возможными случаями даст нам меру этой вероятности. Понимаете?

— Да… Более или менее.

— Подвожу итог. Убийца наделен математическими способностями, которые применяет сознательно или интуитивно. При определенных физических условиях он отметает траектории и точки падения, невозможные для моих бомб, и сводит вероятность до абсолютной точности.

— Ах ты ж мать твою!.. Ну конечно же!

Эти слова сказаны по-испански, и Дефоссё глядит на него непонимающе:

— Пардон?

Тот не отвечает и не сводит глаз с плана Кадиса.

— Все это теория, разумеется… — бормочет он, словно думая о чем-то постороннем.