Осада, или Шахматы со смертью

Брасеро предстает. Смуглый, здоровенный, голова и усы седые. Босой, как почти все на борту. Лицо в морщинах, больше похожих на шрамы от ножа, сияет — доволен трофеем. Да и вся команда на седьмом небе: пока спускают шлюпку с теми, кто будет управляться с парусами на пленной тартане и поведет ее в Кадис, обсуждают, что там может лежать у нее в трюмах и сколько выйдет на брата, когда на берегу удастся продать груз.

— Двоих с подзорной трубой — в бочку на марс. Наблюдать море, докладывать о каждом парусе. Особенно — с наветренной стороны. Не хватало еще по собственному ротозейству нарваться на сторожевик из Барбате…

— Есть.

Пепе Лобо — моряк предусмотрительный и неожиданностей не любит. У французов имеется 12-пушечный и довольно шустрый — так что взапуски с ним не побегаешь — бриг береговой охраны, который постоянно меняет место якорной стоянки: то он в маленькой бухте Санлукара, а то уже в устье реки Барбате. Счастье вообще переменчиво, а уж в военно-морской игре, известной под названием «кошки-мышки», — особенно, и охотник иной раз глазом моргнуть не успевает, как становится дичью. Все зависит от удачи, ну и от зоркого глаза, от тонкого чутья: в этом деле, где сомнения весьма пользительны, ибо никогда ни в чем нельзя быть уверенным полностью — ни в погоде, ни в направлении и силе ветра, ни в состоянии моря, ни в парусах, ни в том, как поведет себя противник, а равно и собственный твой экипаж, — они суть наипервейшие достоинства, позволяющие сберечь и шкуру, и свободу. Не далее чем неделю назад маленькую шхуну, уже загнанную в бухту и даже спустившую флаг, пришлось отпустить с миром — и со скрежетом зубовным — лишь потому, что впередсмотрящие углядели, как летит с востока французский бриг. Мало того — пришлось самим со всех ног убираться в Пролив, под крылышко к береговым батареям Тарифы.

Шлюпка с призовой командой — писарем, баталером и матросами, которые должны будут управляться с парусами, — уже отвалила от борта «Кулебры» и, качаясь на крупной зыби, выгребает к захваченной тартане. Та по-прежнему на расстоянии пистолетного выстрела, в пределах слышимости. Рикардо Маранья вновь появился на палубе с жестяным рупором в руках и криком извещает Пепе Лобо, как называется судно, куда следует и что везет. «Тереса дель Пало», две 4-фунтовые пушки, порт приписки Малага, шла из Танжера к устью Барбате с грузом кож, масла, оливок, изюма и миндаля. Пепе Лобо слушает и кивает одобрительно. Захват судна с таким содержимым трюмов, а главное — с таким пунктом назначения, морской трибунал признает совершенно законным. Капитан, взглянув на вымпел, указывающий направление ветра, тотчас вслед за тем оценивает состояние моря — смотрит на высокие облака, бегущие по серому небу. Левантинец задул с вечера и держится ровно и сильно, так что нетрудно будет отконвоировать тартану в Кадис. Они уже три недели бороздят море между Гибралтаром и мысом Санта-Мария. И потому несколько дней в порту всем пойдут на пользу, тем более что неуклонно падающий барометр настоятельно приглашает сделать это. Может быть, за это время уже решился вопрос с предыдущим захватом, и согласно «Положению о корсарских и каперских судах» и договору с судовладельцами команда «Кулебры» сможет получить причитающуюся ей треть прибыли, из каковой трети капитану выплачивают семь частей, старшему помощнику — пять, боцману и баталеру — по три, матросам — по две, а юнгам — по одной, не считая те восемь частей, которые откладываются на лечение тяжелораненых, погребение убитых, вспомоществование тем, кого они оставили вдовами и сиротами.

— Орудия принайтовлены, дульные заглушки поставлены. Горизонт чист.

— Добро. Как только вернется абордажная команда сеньора Мараньи, подтянем шкоты.

— Курс?

— Кадис.