Осада Рима

Эта «глубокая разведка боем» и последовавшая за ней передышка способствовали началу переговоров. Вскоре под стены Рима прибыло необходимое пополнение. Экспедиционный корпус пополнялся в течение всей осады, так что его общая численность достигла в конце концов тридцати тысяч человек. Французская армия в Италии окончательно сформировалась. Она состояла из трех дивизионов под командованием генералов Реньо Сен-Жан-д'Анжели, Ростолана и Гесвиллера, тридцати батальонов, восьми эскадронов, тридцати шести артиллерийских полевых орудий, сорока осадных орудий, гаубиц, мортир, шести инженерных подразделений, одно из которых составляли минеры, — таковы были мощные военные силы, доблестно исполнявшие распоряжения генерала от артиллерии Тири и остроумные комбинации генерала-лейтенанта от инженерии Вайана.

С этого момента положение герцога де Редджо обрело логику — он был главнокомандующим! Он официально носил этот титул, и, что особенно важно, ему полагались все соответствующие почести, но про себя он знал, что в армии есть человек высокого интеллекта и заслуженной известности, который заменит его в боевых действиях и в случае необходимости объявит себя командующим французскими частями. Если до сих пор еще этого не сделали, то лишь потому, что было не принято на пост главнокомандующего назначать генерала специального корпуса. Вот почему генерал-лейтенант от инженерии Вайан держался в тени, но сразу же по прибытии под стены Рима принял на себя командование осаждавшими город войсками.

Армия закрепилась на правом берегу Тибра. На левом — 3-й Дивизион расположился в Монте-Марио, севернее Ватикана, в полутора тысячах метрах от Площади[14]

, и в Маттеи, на Виа Портуэнзе; 2-й и 3-й дивизионы, образуя центр и правый фланг, занимали Сантуччи; штаб-квартира расположилась более чем в двух тысячах метрах на юг от Рима и Сан-Карло, примерно в семидесяти метрах от Сантуччи. Эти две позиции соединялись с левым берегом реки понтонным мостом, поставленным на Сассере. Кавалерия находилась в Маттеи и Сантуччи; инженерные части стояли бивуаком в Сан-Карло. Вокруг Рима нет деревень, и эти названия обозначают монастыри, кардинальские поместья и земли римских князей. Герцог де Редджо дислоцировался в штаб-квартире в Сантуччи, а генерал-лейтенант Вайан — в Сан-Карло.

Часть Аннибаля стояла в Сан-Карло, бывшем монастыре, где она обнаружила более чем сносные кровати и без лишних слов их присвоила: на войне как на войне! В начале перемирия инженерная часть изготовила несколько тысяч туров[15] и фашин

[16]. Так как лес находился поодаль, то работали прямо на месте, а потом перевозили сделанное в лагерь при помощи кавалерии и реквизированных средств транспорта.

Солдаты сначала были обескуражены разгромом 30 апреля, но постепенно к ним вернулись бодрость и хорошее настроение. Казалось, само присутствие генерала Вайана вселяло в них уверенность в победе. Вскоре саперы свели на нет лесочки возле Каза-Маттеи и виа Портуэнзе. Они радовались и смеялись: разрушать — вот что им нравилось больше всего; они не помнили себя от счастья, когда случалось разорить дом, а наивысшим наслаждением было снести с лица земли дворец.

Анри и Аннибаль все время держались вместе — и когда лейтенант руководил работами, и когда они рыскали в окрестностях Рима. Пока артиллерия делала свои туры из виноградных лоз, друзья пытались общаться с самыми отдаленными частями французской армии. Разговоры тянулись долгими часами, да иначе и быть не могло, ибо барабанные перепонки этих благородных воинов, раздираемые оглушительными разрядами мортир и заряженных картечью полевых орудий, не воспринимали человеческую речь, и приходилось кричать во все горло, здороваясь с ними, и еще громче, прощаясь. В подобных случаях Аннибаль шутя требовал в качестве переводчика пушку. Нередко друзья в сопровождении бравого Жана Топена подходили к стенам Рима и беседовали с жителями. Последние частенько впускали французских солдат, хотевших детально ознакомиться с городом. Случалось даже, что и высокопоставленные чины, переодевшись крестьянами или врачами, шли в Рим, чтобы своими глазами увидеть, как он готовится к обороне.

Судя по всему, римляне не сомневались, что скоро будет заключен мир. Гордые своим первым успехом, они считали себя вправе диктовать условия. Поэтому они не придавали большого значения присутствию у своих стен французской армии и не мешали противнику свободно разгуливать по улицам. Рабочие продолжали даже восстанавливать церковь Святого Павла, расположенную на левом берегу Тибра в полулье выше Рима. В качестве внешнего украшения они устанавливали прелестные мраморные колонны, подаренные недавно Папе Пию IX.