Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны

— Сталин, властитель Европы, умная голова. Он не станет открыто выступать против Германии. Но надо рассчитывать на то, что в трудных для Германии ситуациях он во всевозрастающей степени будет создавать нам трудности. Он хочет вступить во владение наследством истощенной войной Европы. Он тоже жаждет успехов…

По странному совпадению на следующий день советские представители, не подозревавшие о далеко идущих планах Гитлера, подписали дополнительное соглашение: Москва согласилась увеличить поставки Германии пшеницы, сырой нефти, металлолома, чугуна, платины, хлопка. Советские представители обещали Германии пять миллионов тонн зерна. Уже в марте объем советских поставок заметно увеличился. Сталин и Молотов пытались задобрить Гитлера. Поезда с советской пшеницей и нефтью, предназначенной для бронетанковых частей вермахта, шли в Германию до самого начала войны…

В Москве в целом остались довольны переговорами. Сталин и Молотов решили принять предложение Германии. 25 ноября Молотов пригласил к себе посла Шуленбурга и сказал ему:

— Германской стороной был предложен один открытый текст и два секретных протокола. Советская сторона готова принять за основу предложенный текст и предлагает составить пять секретных протоколов.

Но Молотов перечислил условия Москвы:

— немецкие войска должны покинуть Финляндию, которая по советско-германскому соглашению 1939 года является сферой влияния СССР. Экономические интересы Германии в Финляндии (поставки леса и никеля) будут обеспечены;

— в районе Босфора и Дарданелл должна быть организована советская военная и военно-морская база, а Болгарии придется подписать с Советским Союзом пакт о взаимо помощи;

— сферой советских интересов будет признан район к югу от Батуми и Баку в общем направлении к Персидскому заливу.

— Япония отказывается от своих концессионных прав на добычу угля и нефти на Северном Сахалине.

Все это Сталин и Молотов предлагали зафиксировать в пяти секретных протоколах.

Посол Шуленбург обещал немедленно довести советские предложения до сведения своего правительства. Но ответа не последовало. 17 января 1941 года Молотов, удивленный непонятным ему молчанием Берлина, вновь пригласил Шуленбурга:

— Во время последней беседы с Риббентропом в бомбоубежище он сделал несколько предложений, которые были переданы на рассмотрение Советского правительства. 25 ноября наше правительство дало ответ. С тех пор прошло уже два месяца, но от Германского правительства ответа не получено. Ни ответа, ни привета. Меня удивляет эта непонятная манера.

23 января Молотов получил короткий ответ из Берлина. Это была формальная отписка: «Германское правительство в настоящее время по всем этим вопросам состоит в контакте с правительствами союзных с ним государств — Италии и Японии и надеется, по мере дальнейшего выяснения совокупности этих вопросов, в недалеком будущем возобновить политические переговоры с правительством СССР».

Главный враг — Англия

За две недели до начала Великой Отечественной войны большую группу офицеров оперативного управления Генерального штаба Красной армии отправили в важную служебную командировку. Но не на западную границу, где через несколько дней начнется кровавая война, а почему-то на южную. Генштабисты побывали сначала в Тбилиси, потом в Баку. Назад, в Москву, не спешили. Считали, что нет оснований торопиться.

Будущий начальник Генштаба генерал армии Сергей Матвеевич Штеменко, в ту пору офицер оперативного управления, вспоминал: «Пароходом направились из Баку в Красноводск. Возвращались в Москву с легким сердцем. Учения прошли хорошо. 21 июня утром наш поезд прибыл к перрону Казанского вокзала. День ушел на оформление и сдачу документов. Начальник нашего отдела добился разрешения для участников поездки отдыхать два дня: воскресенье — 22 и понедельник — 23 июня…»

Чем же занимались офицеры Генерального штаба на юге страны в эти предвоенные дни сорок первого?

Генерал Штеменко вспоминал:

«Осень сорокового и зиму сорок первого пришлось потратить на тщательное изучение и военно-географическое описание Ближневосточного театра. С марта приступили к разработке командно-штабных учений в Закавказском и Среднеазиатском военных округах.

Заместитель начальника генштаба генерал-лейтенант Николай Федорович Ватутин утвердил наши разработки почти без замечаний и отпустил меня, сказав, что учение в Закавказском военном округе будет проводить либо начальник генштаба Жуков, либо он — Ватутин. В конце мая основной состав нашего отдела отправился в Тбилиси. Нас усилили за счет других отделов. Перед самым отъездом выяснилось, что ни начальник генштаба, ни его заместитель выехать не могут.

Фронтом командовал заместитель командующего войсками округа генерал-лейтенант Павел Иванович Батов. Обязанности начальника штаба фронта выполнял генерал-майор Федор Иванович Толбухин».