Осажденная крепость

На кухне няньки не оказалось — на плите булькала и переливалась через край вода, в которой разогревалась банка с консервами. Вдруг из-за полуоткрытой двери в гостиную донесся громкий голос тетки Жоуцзя. Не желая ее видеть, Хунцзянь сразу остановился, как будто его прибили к полу.

— Можешь мне не рассказывать, я и сама знаю, что у Хунцзяня большие амбиции и никаких талантов. Но ты, Жоуцзя, слишком подчиняешься ему, а ведь мужчин, как детей, нельзя spoil[153].

Кровь бросилась Фану в лицо, захотелось крикнуть и броситься в комнату. Но послышались шаги прислуги, и он, не желая оказаться в неловком положении, шмыгнул на улицу. Лицо резал холодный ветер, но он не замечал его, занятый своими мыслями. Когда уйдет из дома эта противная баба? Или поужинать где-нибудь в другом месте? Все равно он безработный, скоро придется милостыню просить — стоит ли жалеть несколько грошей?

Через несколько кварталов ему попалась на глаза залитая светом витрина европейской кондитерской. Перед витриной стоял оборванный старик с корзиной, в которой лежали грубо сделанные глиняные фигурки и трещотки. Хунцзяню стало жаль старика — кому понадобится его незамысловатый товар в этом городе, заваленном иностранными игрушками? А ведь и на него, Фана, нет спроса, как на эти игрушки. Он вздохнул, достал подаренный Жоуцзя кошелек и дал старику две ассигнации. Двое попрошаек, дежуривших у дверей кондитерской, тут же бросились к нему и долго шли следом, клянча деньги. Проголодавшись, он выбрал дешевый русский ресторанчик. У входа он полез за кошельком и сразу, несмотря на холод, покрылся потом — кошелька не было. Бывают же такие неудачные дни! Пришлось опять идти пешком, денег не было даже на трамвайный билет.

Теперь он во всем винил Жоуцзя. Не приди госпожа Лу, он не ушел бы из дома и не лишился кошелька. Лу — тетка Жоуцзя и явилась по ее приглашению или даже без приглашения, все равно. Раньше он совал деньги в разные карманы, воришка мог бы украсть лишь часть, кошелек же облегчил задачу карманника. А все замечательные идеи Жоуцзя!

Прислуга, мывшая на кухне посуду, спросила Хунцзяня, ужинал ли он. Тот притворился, что не слышал. Никогда не видевшая, чтобы хозяин приходил домой таким хмурым, служанка проводила его тревожным взглядом. При виде мужа Жоуцзя отложила газету и встала:

— Наконец-то! Как на улице, холодно? Ты где-нибудь ужинал? А то мы тебя не дождались.

— Где я мог ужинать? У меня нет богатых родственников, — надувшись, ответил Хунцзянь. Его не радовала перспектива остаться голодным, но это как бы подтверждало справедливость его претензий и давало хороший повод для громкой ссоры.

— Сейчас я пошлю няньку что-нибудь купить. Где же ты пропадал? Тетя специально приезжала повидаться с тобой, долго ждала, вот мне и пришлось пригласить ее за стол.

Хунцзянь, как утопающий, ухватился за брошенную ему веревку:

— Ах, так ты скормила мой ужин своей тетушке? Премного польщен ее визитом, но я ее не приглашал. Я не хожу к ней, зачем же ей ходить ко мне? А для тебя важнее накормить тетеньку, чем мужа. Что же, я могу и поголодать, доставлю тебе такое удовольствие. Не надо ничего покупать!

— Жалею, что хотела проявить заботу о таком неблагодарном типе, как ты, — бросила Жоуцзя, вновь берясь за газету. — Хочешь голодать — изволь, меня это не касается. Интересно, какими государственными делами был занят наш великий патриот? Ведь на службу ходить уже не нужно! А кого я приглашаю в гости — не твое дело, я несу половину расходов по дому. К тому же няня кладет в еду отраву, меньше съешь — здоровее будешь.

От голода у Хунцзяня кололо в желудке, в кармане не было ни гроша, и не далее как завтра предстояло просить деньги у жены…

— Пусть я подохну, тебе будет лучше — тетушка подыщет хорошего супруга!

— По-моему, ты начинаешь сходить с ума. Тогда тебе полезно поголодать — говорят, это прочищает мозги.

Вторая волна гнева, подобно приливу, окатила Хунцзяня:

— Это что — уроки твоей милой тетеньки? «Мужчин не надо слишком spoil, надо держать их в голоде и холоде».

Жоуцзя пристально посмотрела на мужа:

— Ага, значит, правильно сказала служанка наших хозяев — ты заходил домой. Почему же ты не вошел по-человечески в комнату, а стоял за дверью и подслушивал, как злоумышленник? Такое можно ожидать от твоих невесток, а ведь ты у нас мужчина. Стыдись!

— Да вот, приходится подслушивать, а то я живу, будто в тумане, и не знаю, как вы надо мной издеваетесь.

— Как же мы издеваемся? Давай, рассказывай!

— Сама прекрасно знаешь!

Жоуцзя действительно рассказала тетке обо всем, что случилось в доме Фанов, и они обе отпустили по этому поводу немало язвительных замечаний. Решив, что Хунцзянь слышал весь их разговор, она немного стушевалась:

— Это же не предназначалось для твоих ушей! А то, что тетя обещала подыскать тебе работу на фабрике, ты расслышал?