Осажденная Одесса

Когда мы, члены Военного совета, собрались и прочли эту телеграмму, нас удивила и тронула такая форма обращения к нам: вместо лаконичного военного «Ни шагу назад!» нас просят продержаться. Видимо, Ставка ясно представляла себе обстановку в Одессе и была уверена в том, что защитники города выполнят свой долг честно и до конца. Мы же поняли другое: раз Верховное Главнокомандование не может ничем помочь, даже сознавая, что мы едва держимся, и вынуждено просить нас, значит, тяжело не только Одессе и взять подкреплений неоткуда…

Когда мы вместе с командирами и политработниками пошли разъяснять просьбу Ставки бойцам, довелось наблюдать неповторимую картину: люди волновались; в глазах каждого бойца можно было легко прочитать полное сознание того, что Родина в опасности и обращается к ним так, как обращаются лишь к родным сыновьям. У иных на глазах блестели прозрачные кристаллы, но это были не слезы отчаяния — это гневом горели сердца верных защитников Отечества. Не дай бог какому-либо врагу видеть такие слезы!

Вскоре Военный совет флота сообщил нам, что по решению Ставки Верховного Главнокомандования для усиления ООР будет перевозиться из Новороссийска 157-я стрелковая дивизия. Нас заверили, что эта дивизия по подготовке и оснащению боевой техникой выше, чем дивизии 51-й армии. Учитывая срочность отправки, нарком разрешил использовать для ее перевозки боевые корабли.

А пока…

Введя в бой новые резервы, противник возобновил атаки и с утра 15 сентября тремя пехотными дивизиями с танками начал наступление в направлении Вакаржаны — Дальник.

Мы доложили в Ставку, наркому и Военному совету флота, что противник прорвался западнее северной окраины села Дальник и накапливает силы для дальнейшего наступления юго-западнее его.

Никаких резервов для контрудара у нас по-прежнему не было. И 31-й стрелковый полк получил приказ отойти из района Юзефсталь и Францфельд в резерв к поселку Застава. 20-й кавалерийский полк отводился на рубеж села Клейн-Либенталь и прилегающих к нему высот. Нами оставлялась вся территория западнее Сухого лимана.

Да, мы снова явно ухудшали свое положение. Чтобы не допустить этого, нужно было усилить резервом войска в районе Дальника. Но где же, где этот резерв?!

Части отошли на рубеж Сухого лимана — и противник получил возможность систематически обстреливать Одессу не только с северо-востока, но и с юго-запада.

Прекрасным ориентиром для артиллерии противника, обстреливающей порт и входящие в гавань корабли, мог служить Воронцовский маяк, стоявший на молу у входа в порт. Такого ориентира оставить врагу мы не могли.

15 сентября Воронцовский маяк был взорван. Артиллерийский обстрел порта не прекратился, но он стал уже не прицельным. Артобстрелу подверглись также вновь оборудованный Аркадийский порт и аэродромы для авиации ООР.

Безвыходное положение снова приковало наше внимание к высадке тактического десанта в районе Григорьевки. Но высаживать его имело смысл только в случае, если одновременно провести наступательную операцию силами войск ООР: тогда десант мог соединиться с наступающими сухопутными войсками. Для этого опять-таки требовалось усилить войска ООР свежей дивизией.

А в Севастополе уже формировался десантный полк морской пехоты.

Прибывший в Одессу начальник оперативного отдела штаба флота капитан 1 ранга Жуковский вручил нам директиву Военного совета флота от 14 сентября. В ней перед эскадрой Черноморского флота и Одесским оборонительным районом ставилась задача: в ночь на 16 сентября обеспечить высадку на левом фланге восточной группировки противника 3-го полка морской пехоты, который своим ударом облегчит наступление частей ООР в северном направлении на участке между Аджалыкским и Куяльницким лиманами. В результате ожидалось полное уничтожение группировки противника и вынесение переднего края Восточного сектора обороны на линию Григорьевка — Мещанка — Свердлово — Кубанка.

Мы недоумевали: на заседании Военного совета командующий флотом согласился, что наступление войск ООР может проводиться лишь при условии усиления их дивизией, — и вдруг предлагается наступать прежде, чем началась перевозка дивизии из Новороссийска.

Обсудив директиву, мы пришли к выводу: с силами, имеющимися у нас, вести наступление ни в коем случае нельзя.

Ведь мы не в состоянии даже сдерживать врага и в ряде мест вынуждены отходить. 421-я дивизия, имеющая пять не полностью укомплектованных батальонов, несущая ежедневные потери, неспособна сломить сопротивление врага и перейти в наступление для соединения с десантом, как предписывалось директивой. Против нас в Восточном секторе действуют 13-я и 15-я пехотные дивизии, 32-й пехотный полк и части кавалерийской дивизии, а также немецкие батареи и другие войсковые части. Как же можно разгромить их тремя батальонами 3-го морского полка, преодолев 14 километров?!