Осажденная Одесса

Вместо торпедоносца-неудачника противник выслал 50 бомбардировщиков Ю-88 и Ю-87 под прикрытием истребителей. Атаки врага и на этот раз были отбиты нашими истребителями, прикрывавшими переход, огнем кораблей охраны и транспортов.

Только истребители сбили во время перехода 16 вражеских бомбардировщиков. Мы потеряли 8 самолетов.

Сколько тысяч пар глаз с благодарностью смотрело тогда в небо, наблюдая за действиями героев-летчиков!

Заключение

«У меня чудное настроение. Капитан представил меня к награждению орденом «Румынская корона», — писал в дневнике в середине июля 1941 года младший офицер 89-го румынского пехотного полка. — Еще десять дней, и я впереди своих солдат войду в Одессу».

Но сбылась не эта радужная мечта кавалера «Румынской короны», а более реалистическое предчувствие, зафиксированное в том же дневнике несколько позже: «Наша гибель неизбежна… Число раненых и убитых растет с каждым днем. Русские самолеты и орудия заливают нас сталью. Кажется, я не дойду до Одессы… Проклятый город. Кто спасет нас?»

Так Одесса вразумляла фашистских захватчиков, вторгнувшихся на советскую землю. Она похоронила на подступах к городу не только десятки тысяч холопов Гитлера и Антонеску, но и сыграла немалую роль в срыве их планов «молниеносного» захвата Украины и Донбасса.

Защитники Одессы проявили изумительное мужество и начертали блистательную страницу в летописи борьбы советского народа за честь и независимость Родины.

Наряду с обороной города немеркнущим подвигом защитников Одессы и моряков Черноморского флота явилась эвакуация. «Впервые в истории войн многочисленная армия, оснащенная сложной техникой, скрытно от врага отошла с фронта, затем в течение нескольких часов погрузилась на корабли и без потерь была переброшена морем на другое направление». Таков факт, признанный историей. Историки говорят также, что эвакуация Одессы по искусству проведения и результатам осталась непревзойденной до конца второй мировой войны.

Теперь, по прошествии двадцати с лишним лет — срока, который отсеивает из памяти людей все малозначительное и закрепляет в ней все достойное истории, особенно радостно, что самоотверженный труд моряков Черноморского флота, воинов Приморской армии и частей, усиливших ее, рабочих, ополченцев и женщин Одессы получил такую высокую оценку.

* * *

Опасность, в течение двух с половиной месяцев висевшая над Одессой, сплотила десятки тысяч людей в одну боевую семью. Падал сраженный пулей товарищ — будь то моряк, артиллерист, пехотинец, политрук или командир — на его место становился другой.

Скорбью отдавалась в сердцах каждая жертва. Но это не была скорбь отчаяния — она звала живых на подвиг во имя дела, за которое пал товарищ. Дружной семье своих защитников Одесса обязана бессмертной славой города-героя.

Мы оставили его, этот прекрасный город на черноморском берегу. Еще три с половиной года бушевала война. Людей, породнившихся в Одессе, она разбросала по разным широтам, по разным фронтам. Но и сейчас прошедшим через войну защитникам города-героя не забыть дней своего крещения огнем, не забыть друзей, с которыми свела суровая година.

* * *

…Осенью 1958 года мне предложили с группой работников Главного политического управления выехать на Черноморский флот для проверки состояния политработы. Я обрадовался возможности снова побывать в Одессе и в Севастополе, увидеть места, где сражались боевые друзья.

С трепетом спускался я по трапу самолета на родную землю Одессы. Не терпелось снова увидеть знакомые улицы. Я взял машину и поехал. Ничто не напоминало уже того, что происходило здесь 18 лет назад. Лишь в памяти вставали развороченные стены домов, баррикады на Пушкинской улице, рогатки и надолбы у Оперного театра. Ничего этого теперь не было. Не было крепости — Одесса снова стала мирным приморским городом, гостеприимно встречающим идущие к Воронцовскому маяку корабли.

Роняя пожелтевшие листья, шептались на улицах каштаны. Спокойно шли по тротуарам люди, раздавались гудки машин, лязгали трамваи.

Машина поворачивает на улицу Пастера. Памятный угол — здесь в помещении эвакуированного консервного института жили разведчики-моряки. Я взглянул на дом, где не раз приходилось бывать, провожая храбрецов на отчаянные дела. На сероватой стене выделяется светлый мраморный прямоугольник. Я вышел из машины, в глаза бросились знакомые фамилии: Алексеев Василий, Безбородько Олег, Зуц Арсений, Калина Алексей, Конвиссер Лазарь, Макушева Анна, Нестеренко Леон, Поженян Григорий, Рулев Константин, Сурнин Михаил, Твердохлебов Петр, Урбанский Георгий, Гура Иван…

Я долго не мог оторвать взгляд от этой скромной мемориальной доски. Запомнилось, как через минные поля, по лиманам и плавням друзья пронесли в Одессу тело Олега Безбородько.

Почти все они, как Олег, отдали свои молодые жизни в боях с врагом. Уцелели только Поженян, Аннушка Макушева и Арсений Зуц.

О том, что Аннушка живет в Одессе, я уже знал. Незадолго перед моей поездкой Григорий Поженян, вернувшийся оттуда, рассказал о судьбе славной разведчицы.