Осень отчаяния

И Паша опустил глаза, не верил. Инга так рьяно бросилась защищать Артёма – это говорило больше, чем все её обещания. Но она отпустила куртку и обняла его за талию, прижалась всем телом:

– Я тебе напишу.

А потом отстранилась, взяла свою сумку и кивнула Артёму, подойдя к нему:

– Пойдём. Ты заготовил спич или будет импровизация о моём недостойном поведении?

– Обсудим наш последний разговор.

Пашу просто разрывало от внутренней боли. Он готов был убить Артёма на месте, лишь бы Инга осталась. Сделать что угодно. Паша громко проговорил:

– Инга, пока ты страдала по душниле в Москве, он встречался с Ликой у тебя за спиной! Поэтому и не приезжал.

Инга так и замерла, вскинула брови и уставилась на Артёма:

– Это правда?!

– Я тебе сейчас всё расскажу. Больше слушай этого сказочника. Он сам встречается с Кирой, но, видимо, забыл сказать тебе про Киру, а Кире про тебя, – Артём ухмыльнулся.

Теперь Инга перевела ошарашенный взгляд на Пашу:

– Серьёзно?! – а потом покачала головой: – Да вы охренели!

– Мы с Кирой не вместе! – возмутился Паша. – Можешь сама у неё спросить.

Инга нахмурилась, угрожающе заговорила, глядя на Артёма, и указала на него пальцем:

– Ты мне сейчас же всё объяснишь! – потом она повернулась к Паше. – А потом я жду объяснений от тебя!

– Пойдём тогда в машину, – Артём кивнул в сторону дороги.

Паше хотелось схватить Ингу на руки или перекинуть через плечо и утащить подальше от Артёма. Он ляпнул про Лику от отчаяния. Но вместо того, чтобы вбить клин между ними, Паша разжёг любопытство Инги ещё больше. Артём явно оправдается, придумает отмазки. Паша был готов сдать его с потрохами, закатать в асфальт. Инга и Артём развернулись вдоль дороги, даже не попрощались, а Паша смотрел им вслед. Услышал, как Артём громко, видимо, чтобы Паша расслышал, сказал Инге:

– Почему ты всегда связываешься со всякими придурками?

– С тобой связалась по этой же причине…

Хоть Паше и было больно, но он всё равно хмыкнул: Инга снова показывала колючки, но теперь не в сторону Паши. Она вдруг обернулась на половине дороги, будто чувствовала его взгляд, и поджала губы, но тут же повернулась назад, а потом они вообще свернули за угол. И Паша почему-то был уверен, что Инга вернётся к Артёму, а ему напишет в лучшем случае извинение или оправдание. Обещала ведь написать, но что именно, не сказала. Паша тяжело вздохнул: если бы мог, он бы вытряхнул из груди осколки разбитого сердца и навсегда вычеркнул Ингу из памяти. Он просто открыл телефон и снова вызвал такси.

Пошёл дождь, и он единственный, кажется, сочувствовал Паше. Никогда раньше не чувствовал такого отчаяния, а эта осень, словно сыростью, вся была пропитана отчаянием: ему снова предпочли кого-то другого.

Глава 50. Rammstein

В такси Паша всё думал, как он мог остановить Ингу от общения с Артёмом. И не нашёл ни одного варианта: она сама сказала, что удержать он её не сможет. Было невыносимо горько, даже предательство Светы так не ранило. За эти два дня Инга пробралась к нему в мысли, заполнила собой сердце, стала родной и любимой.

Когда Паша завалился домой, то надеялся не встречаться лицом к лицу с ТимьЯном. Хотел пробраться тихо в комнату, но на кухне играла музыка. Непривычно было слышать Kaleo, которому тихо подпевала Яна, и он заглянул на кухню. Там Яна чистила картошку.

– А Тимоха где?

Яна обернулась и улыбнулась:

– Случилось страшное: у нас кончились орехи. Тим снова побежал в магазин. А где Инга?

– Ушла с Артёмом, – Паше даже произнести вслух это было больно.

Яна нахмурилась, отложила картошку и овощечистку:

– Блин, Паш. Мне жаль. Я бы хотела, чтобы у вас что-нибудь срослось. Инга обычно всех держит во френдзоне, она никому не позволяет переходить границ, если сама не захочет. Ты ей точно нравишься, я уверена. Просто… просто с Артёмом они очень близки, и он ей по-своему дорог.

– Забей! Это уже неважно, – скривился Паша, не хотел слышать ни объяснений, ни оправданий, даже имя «Инга» вызывало боль.

Паша по инерции открыл пустой холодильник.

– Алиса, а включи Rammstein! – скомандовала Яна.

ТимьЯн жить не могли без Imagine Dragons, а сейчас внезапно Яна включила Rammstein. Это было неожиданно. Паша начал чуть пританцовывать под знакомые мощные ритмы песни Sonne. Яна заулыбалась, когда он начал петь, а на втором припеве даже попыталась подпевать. Паша схватил Яну за руки и начал уже чуть ли не кричать в унисон с её тонким голосом:

– Хир ком ди зонна!

Под конец песни они расхохотались, следом началась песня Du hast, которую Паша знал наизусть. Но Яна больше не стала ему подпевать, хмыкнула только, когда он принялся орать во всю глотку, и снова вернулась к картошке.