Осень прежнего мира

— Ай да встреча! — воскликнул барон громко и в комнату вошли, выстраиваясь вдоль стен, вооружённые люди. Ничего особенного в них не было, отметил художник. Самый серьёзный противник, с которым им, вероятно, доводилось иметь дело — местные крестьяне, да пленники. Однако вся эта компания, исключая барона, была вооружена арбалетами и издалека могла бы быть крайне опасна. Не менее десятка солдат стояло рядом со своим господином, оценивающе глядя на шантирку. Та отпустила руку Ользана и сделала шаг вперёд. Художник заметил, как вокруг пальцев её рук заструилось едва заметное синее пламя.

— Что ты здесь делаешь, Гуннавер? — спросила она резко. — Моя матушка ни за что бы не пустила тебя в свой дом. Так что тебе здесь нужно?

— Какие мы грубые! — владыка Ролдана тоже сделал шаг навстречу и расставил руки в сторону, словно намереваясь обнять Коллаис. — Тебе не стоило так долго странствовать. Но я рад, что мы, наконец, встретились. Я так скучал по тебе, моя дорогая…

Из двери справа выскочило ещё восемь солдат. Оценив ситуацию, они остались у двери и с ухмылками принялись следить за происходящим.

— На твоём месте я бы немедленно убралась отсюда и позабыла сюда дорогу, — теперь вокруг пальцев девушки вилось уже вполне отчётливое пламя. Ользан оценил количество противников и приготовился хватать Коллаис и испаряться отсюда — в спальню за Бревином — куда-нибудь подальше. Впрочем, шантирка, похоже, разъярилась не на шутку. — Ты старая гнусная похотливая тварь, Гуннавер. После того, что ты сделал с мамой, ты ещё осмеливаешься являться сюда?

— Очень гнусная, — закивал барон головой, сделав ещё один шаг навстречу. — И невероятно похотливая. Но раньше ты была бы баронессой — а это, видишь ли, хоть какое-то возмещение. Теперь же мы с ребятами просто попользуемся тобой. Как уличной девкой.

Солдаты медленно двигались вдоль стен, окружая Ользана и Коллаис. Позади Ользана возник Бревин и потемнел лицом, увидев сцену. При его появлении десяток арбалетов нацелились в его и Ользана сторону.

Коллаис сделала ещё один шаг вперёд и подняла руку, указав ею на довольно улыбающегося барона.

— Тебе, Гуннавер, придётся поискать иных развлечений, — заметила она холодным тоном, от которого вздрогнули и попятились солдаты, медленно смыкавшие своё кольцо. — И я дам тебе украшения, о которых позабыли Предки, когда производили тебя на свет! — С пальцев её стекла холодная молния и обволокла барона на миг синим одеянием.

Барон побледнел, отступил на шаг и вдруг со стоном повалился наземь, прижимая руки к животу. После чего осторожно потрогал голову кончиками пальцев, не веря собственным ощущениям, и взревел нечеловеческим голосом:

— Схватить её! Проклятая колдунья! Хватайте её и расправьтесь с остальными!..

Ользан побледнел — времени хватать Коллаис уже не было; она продолжала надвигаться на медленно отползающего от неё барона, не замечая, что происходит вокруг.

Он зажмурил глаза и сосредоточился.

Свистнули стрелы… но таинственным образом исчезли, растаяли в воздухе. Затем исчезли и сами арбалеты. Некоторым из нападавших этого хватило; однако, двое кинулись к Коллаис, замахиваясь мечами. Видимо, они решили прикончить её во что бы то ни стало.

У одного из них меч бесследно растаял в воздухе и кулак Бревина отправил вояку в беспамятство. Второй только казался фехтовальщиком: Ользан единственный раз взмахнул клинком и обезоружил противника. Тот, однако, отпрыгнул в сторону и потянулся за кинжалом. Это было его последнее движение.

И всё же пять человек окружали их, обступали — надо было быстро заканчивать этот спектакль. Тут же Ользан выяснил, что для вызова таинственной силы вовсе не надо закрывать глаза.

И оказалось, что для того, чтобы полностью обезвредить противников, достаточно было лишить их одежды. С выпученными от ужаса глазами, кое-как прикрываясь руками, остатки баронова отряда бежали.

Коллаис не замечала этого, продолжая приближаться к барону и глядя на него тем остановившимся взглядом, от которого совсем недавно Ользану стало не по себе. Прижавшись к стене, барон уткнулся лицом в колени и заскулил — зрелище и отвратительное, и жалкое. На голове у него постепенно вырастали рога — судя по всему, обещая стать длинными и загнутыми спиралью.

— Мы ещё не закончили разговор, — негромко добавила девушка, и Бревин молча поднял барона на ноги. — Но если ты хоть раз появишься в этих краях без приглашения, одними рогами не обойдёшься.

Спотыкаясь и причитая, барон проследовал за своей храброй дружиной.

* * *

— Тебе не стоило так рисковать, — Бревин, вытирал лоб, морщась от витавшего вокруг смрада. — Он, конечно, мерзавец, но именно поэтому не стоило бы так себя вести.

— А вы на что, хотела бы я знать? — впервые за последний час на лице девушки проступили человеческие эмоции: усталость и отвращение. — Идёмте назад. Надо похоронить её.

— Лаис, нам надо сначала… — Бревин посмотрел в её глаза и подавился остатком фразы. — Хорошо. Идёмте.

— Вот и ссорься теперь с ней, — шепнул он Ользану. Они едва поспевали за девушкой — та почти бежала. — Где, интересно, она всему этому выучилась?..