Осень Ричарда Блейда

После своей талзанийской одиссеи Блейд догадывался, что в обществе паллатов ценность личности определяется не должностью, не властью, даже не общественной полезностью и уж во всяком случае не богатством — они все были богаты, так богаты, как и не снилось владыкам земных финансовых империй. Да, богаты, но не равны! Существовало понятие «арисайя», объединявшее такие качества, как авторитет, мудрость, достоинство, честь, ответственность, но неизмеримо более широкое. Блейд предполагал, что люди с высокой арисайя одарены врожденной или благоприобретенной способностью не ошибаться, видеть правильный выход из самых сложных положений. Это его заключение было чисто умозрительным; он много раз пытался представить себе, какие ценности существуют в обществе, где богатство и власть — сугубо исторические категории. Вероятно, паллаты особо выделяли тех, кто обладал даром предвидения, и решения или советы этих людей, в конечном счете, являлись определяющими.

В Талзане он встретил трех оривэев-лот, Джейдрама, Каллу и Сариному, представителей смуглой темноволосой расы. Джейд был молодым ученым, пат-дзур свалталом; похоже, это означало, что он занимается социологией примитивных рас. Он весьма заботился о своей арисайя, что верней верного доказывало ее незначительность — ведь истинный авторитет, достигший в своем деле вершин, равнодушен к приумножению славы. Что касается Каллы, прелестной девушки, ставшей подружкой Блейда, то она еще не задумывалась о подобных вещах — вероятно, в силу юного возраста. Но Саринома… Очаровательная Саринома, зрелая, как золотистый персик, и тоже не обошедшая странника своими милостями… О, она была совсем иным существом, отличным и от честолюбивого Джейда, и от своей ратанги, беззаботной малышки Каллы! Блейд не без оснований подозревал, что в ближайшие двести лет Джейдрам не обогатится и десятой частью ее арисайя. Тем не менее, они были любовниками.

Нибел кашлянул, прервав нить его воспоминаний.

— Да, Гарри?

— Чего мы ждем, командир? — голос пилота слегка дрожал.

— Не тревожься, никто не будет палить в нас из бластеров. Мы ожидаем приема у местного начальства.

— Но…

— Ш-ш-ш… — Блейд поднес палец к губам. — Представление начинается!

Над никер-унном сгустились тени, поплыли, потекли, формируя контрастное изображение. На сей раз это была комната — вернее, что-то вроде комнаты, ибо протяженность помещения Блейд не мог установить — его стены, пол и потолок скрывал белесоватый туман. В легких изящных креслах сидели двое; фигуры их казались небольшими, словно камера — или иной передающий прибор — находилась от них ярдах в пятнадцати-двадцати. Тем не менее каждая складка одежды, как и лица этой пары, были видны с недостижимой для земного телевидения четкостью.

Тот, что слева, относился к расе керендра. Он выглядел немолодым, и Блейду, знавшему, что лишь огромные интервалы времени оставляют следы на лицах людей этой расы, оставалось гадать, сколько же лет координатору — восемьсот, тысяча или все полторы. Пожилой керендра был облачен в изумрудное одеяние, гармонировавшее с зеленоватым цветом кожи, голова и безволосый череп казались слишком крупными для тщедушного тела, но вид его не был ни уродливым, ни, тем более, гротескным. Совсем наоборот! Глаза координатора смотрели остро и цепко, как у насторожившегося коршуна.

Справа сидел Защитник. Серебристый комбинезон, облегающий сильные плечи и грудь, снежные волосы, беломраморное лицо, белые кисти рук… Однако он не производил впечатления бесцветности — вероятно потому, что и бесстрастное его лицо, и застывшее в обманчивом покое тело производили впечатление невероятной мощи и несокрушимой уверенности в своих силах.

Стараясь не глядеть в сторону Защитника, Блейд произнес слова традиционного приветствия.

— Ханната, — ответил зеленокожий; Защитник только молча склонил голову — совсем земным жестом.

— Вы — Талзана, паллан, — произнес пожилой керендра после недолгого молчания. — Я — Фамор, координатор. Кто такой мой помощник, вы, должно быть, знаете.

— Да. Но я хотел бы услышать его имя, чтобы обращаться к нему с должным уважением.

— Кам! Хорошо! Защитник восемь — ноль три.

Блейд кивнул, судя по короткому номеру, этот страж спокойствия был на несколько рангов выше его талзанийского приятеля, Защитника двадцать два — тридцать.

— Мой спутник — земной пилот Гаррисон Нибел, — произнес он.

— Это не существенно. Паллези нас не интересуют.

В спокойном голосе координатора не замечалось и следа высокомерия или неприязни, только констатация факта. Блейд, однако, был рад, что его пилот не знает оривэя.

— Возрастает ли ваша арисайя, Фамор? — задал он традиционный вопрос вежливости, и глаза керендры довольно сверкнули.

— Анола. Как, вероятно, и ваша, Талзана?

— Анола, — Блейд утвердительно склонил голову. — Клянусь Единством, что может быть дороже самосовершенствования и радости жизни, которое оно приносит?

— О! Я вижу, вы хорошо знакомы с нашими обычаями!

— С обычаями оривэев, не керендра, — заметил странник.

— И мы, и они — паллаты. Мы различаемся во многом, но в главном — едины.