Осень собак

Он почувствовал, как пальцы Наташи вцепились в его плечи, резко обернулся и увидел ее широко открытые от удивления и боли синие глаза, с которых упали очки, и торчащее из груди желто-голубое знамя, трезубец которого боевик не выдернул обратно, а наоборот – с силой вдавливал дальше в живое человеческое тело. Сначала, не понимая всего, что произошло, он пытался удержать Наташу на ногах, но она валилась на асфальт. Нападавший, наконец, выдернул обратно три металлических штыря из груди Наташи, и кровь стала расползаться огромным красным пятном по ее белому платью. Он подхватил Наташу на руки и увидел вплотную со своим лицом ее быстро бледнеющее лицо. Ее губы еще успели шевельнуться, и он не услышал, а, скорее, догадался, что она зовет его.

– Коля?..

Кровь тоненькой струйкой пробежала сквозь губы к подбородку, синие глаза в последний раз открылись, и зрачки стали быстро сужаться.

«Пробито легкое, – почему-то бесстрастно констатировал он факт ранения, и вдруг до него с ужасом дошло: – Наташу убили? Конец!»

Он видел смерть и раньше, и сам был рядом с нею, но сейчас сознание работало с трудом, не предлагая никаких решений. Снова мелькнула диагностическая мысль – герб-убийца пробил не только легкие, но и сердце. Наташи уже нет на свете! Наконец-то она улетела на свой необитаемый остров… и это он виновен в ее гибели. Николай еще ближе склонился к ее лицу и, касаясь губами ее щеки, прошептал:

– Наташа?.. Сейчас я тебя… врачу… потерпи немного…

Когда-то синие глаза Наташи быстро темнели и застывали безжизненным стеклом, руки соскользнули с его плеч. Он, с расширившимися от бессилия глазами, вглядывался в ее лицо. Сомнений не было – Наташа уходила из этого мерзкого мира.

И, глядя в ее лицо, он увидел, как на него из детства смотрит Катя, и умоляюще просит: «Не выигрывай меня? Я ж человек!»

В сознании мелькнуло лицо Царева: «Ты, Коля, можешь принести много горя близким тебе людям!»

«Неужели я приношу любящим меня людям несчастье? Почему?!» – забилась в голове отчаянная мысль, полностью овладевшая им.

Он поднял глаза и взглянул на окруживших его боевиков. Те, пораженные случившимся, замерли. Женщина своей грудью закрыла мужчину – такого им больше не увидеть. У Кирисовой и Гардаева неподвижной маской застыли злорадные улыбки – им не понять человеческих трагедий. Их удел – политика и фарс. Только Прокопишин, не потерявший присутствия духа, с непреклонным лицом что-то приказывал своим малолетним подчиненным. Милиционеры, до которых, кажется, дошло, что происходит что-то чрезвычайное, пытались пробиться во внутреннее кольцо людей. Но шеренги унсовцев, выстроившись ежом, уверенно отбивали их слабые атакующие попытки.

Николай отыскал глазами убийцу, который стоял в первой шеренге, опустив на асфальт жовто-блакитное знамя, обагренное женской кровью, с острыми блестящими прутьями трезубца на конце, ставшими красно-матовыми от засыхающей крови. Это был хлопец лет пятнадцати-шестнадцати, который, судя по его застывшей улыбке, был испуган случившимся. Но он изо всех сил старался выглядеть героем, совершившим подвиг и, может быть, поэтому он смотрел на Николая нахально-вызывающе.

Их глаза встретились.

«К врачу поздно, – холодно думал Николай. – Почему за все платят невиновные? Почему!? Кто-то должен заплатить за ее смерть, – он пристально уставился на парнишку-убийцу. – Кто? Все! Пока – нет. Заплатит только убийца. Убью его! Надо отомстить за Наташу!»

Может, губы его пошевелились, и парнишка понял угрозу. Героизм его сразу пропал. Его жизни угрожал взрослый человек, знающий, что такое жизнь и смерть. Он это понял. Бросив знамя на асфальт, он резко развернулся, ринулся в задние ряды, где его задержал Прокопишин и снова поставил в строй. Остальные боевики, повинуясь команде, сдвинулись, и брешь закрылась. Николай еще раз посмотрел уже в мертвенно-бледное лицо Наташи, наклонился и бережно положил ее головой на пакет с одеждой, который лежал у его ног. Выпрямился и снова нашел глазами убийцу.

«Убью!» – билась упрямая мысль.

Унсовцы держали государственные знамена наперевес, ощетинившиеся острыми пиками гербов-трезубцев.

Николай еще раз взглянул на неподвижно лежащую перед ним Наташу и шагнул вперед на беспощадные жала трезубцев.

1998

Конец