Осень в Шотландии

Постепенно Шарлотта пришла в себя, заметила, что в дальнем конце приемной шушукаются воспитанницы. Если этим трем девушкам требовалось уединение, им следовало оценить высоту потолков и то, как хорошо здесь распространяется звук.

– …сто лет было у них в семье… у нее сердце разрывается…

– Мэрибелл тоже не может найти кольцо. Ей бабушка подарила.

– Мама никогда меня не простит. Она не разрешала брать его в школу. Если я скажу, что его нет, она все разнесет. Она всегда так, когда права.

Перед лицом этой новой беды Шарлотта отбросила все мысли о Джордже, быстро подошла к девушкам и спросила:

– Что пропало?

Никто из этих троих не хотел раскрывать тайну. Шарлотта ждала и молчала. Она давно поняла, что молчание – прекрасный аргумент при расспросах.

– Моя брошка, – наконец призналась Анна. – Вчера она была, а когда я сегодня хотела ее надеть, она пропала.

Она золотая, а внутри локоны родителей.

– И кольцо Мэрибелл. И ожерелье Джессики, – сообщила вторая девочка.

– Почему вы сразу не сказали? – спросила Шарлотта, хотя сама знала ответ. Украшения не найдут, как и все то, что пропало в этом семестре.

К несчастью, какая-то из воспитанниц была склонна к воровству. Шарлотте оставалось лишь надеяться, что это одна из выпускниц, которая больше не вернется в школу.

– Пусть мисс Томпсон до вашего отъезда составит список пропавших вещей, – распорядилась Шарлотта. Девочки кивнули и вышли из приемной, а Шарлотта, глядя им вслед, попыталась надеть на лицо приятную улыбку.

Что еще? К счастью, вечер скоро закончится. Она так радовалась этому дню, а сейчас мечтала только о том, чтобы скорее оказаться в постели.

– Ваше сиятельство. – Шарлотта обернулась на голос Мейзи. – Могу я оказать вам какую-нибудь услугу?

«Поверни время вспять на пять лет. Я бы тогда не вышла замуж за Джорджа».

Шарлотта отрицательно покачала головой и стала ходить из угла в угол приемной. Что же теперь делать? При каждом повороте одно из перьев касалось ее губ. Наконец это ей надоело, и она резким движением сорвала перо с плеча. Затрещали нитки.

Мейзи подошла ближе.

– Ваше сиятельство, вы порвете платье.

– Мне сейчас все равно.

Горничная аккуратно убрала перо.

– Это правда? Правда, что он ваш муж?

– Боюсь, что так.

– Как чудесно, что он наконец вернулся, миледи!

Шарлотта повернула голову и посмотрела на горничную:

– Нет, Мейзи, ничего хорошего в этом нет. Этот человек должен бы на коленях умолять меня о прощении, а вместо этого он стоит и нагло усмехается.

– Он очень красив, – отозвалась Мейзи. – Это все заметили.

– И все слышали, что я сказала?

– Мне кажется, нет, – отвечала Мейзи. В этот момент Шарлотте не было дела до того, что служанка позволяет себе лишнее. Ей хотелось верить, что никто не слышал слов, которые она бросила в лицо Джорджу.

– Дьявол его побери! – воскликнула графиня еще раз, не заботясь о том, какое впечатление производит на горничную.

Что, если он захочет занять свое место здесь, в Балфурине? Стать долгожданным властелином? О Господи, он даже может закрыть школу!

Шарлотта заставила себя улыбнуться и попробовала набраться терпения. Сейчас не время для паники.

– Разыщи его, Мейзи. И пусть его поместят в парадных покоях хозяина.

– Да, миледи.

– Я не могу допустить, чтобы он снова исчез. Не сейчас. Я не могла с ним развестись, потому что он исчез. Мне надо все время знать, где находится этот человек.

Мейзи кивнула.

– Подай ему ужин, – словно бы вспомнив, добавила Шарлотта. – Как бы мне того ни хотелось, я не могу морить голодом своего мужа.

Итак, она развернулась и ушла, оставив его на милость жадным взорам гостей, которые рассматривали Диксона с нескрываемым любопытством. На Пинанге он привык к подобным проявлениям человеческой слабости, но здесь, в Шотландии, в его родовом гнезде, они показались ему крайне неуместными.

Диксон повернулся и вышел из бальною зала, направляясь к лестнице.

– Вы объясните ей, господин? – негромко спросил Мэтью. – Она находится под ошибочным впечатлением, что вы тот, кем не являетесь. Вы же не Джордж.

– Разумеется, я не Джордж.

– Как могла жена не узнать своего мужа?

– Мальчишками мы были очень похожи, – начал объяснять Диксон. – Нас часто принимали за братьев, а иногда даже за близнецов. Но я выше Джорджа. – Что же, не все блага ему одному. – И глаза у меня темнее, чем у него.

– Жена должна знать такие вещи. – И Мэтью прищелкнул языком. Этот звук он издавал, когда был расстроен.

Диксон остановился на середине лестничного пролета.

– Значит, господин, мы уезжаем? Вашего кузена здесь нет, и никто из семьи вам не рад.

– Именно поэтому мы останемся, – отвечал Диксон.

– Может быть, господин, нам стоит вернуться в Эдинбург? Корабль ждет нас, – с надеждой проговорил Мэтью.

Диксон не успел ответить – в этот момент раздался тоненький голос:

– Сэр, ваше сиятельство… – Диксон поднял глаза на звук приближающихся сверху шагов.