Осень в Шотландии

Но если Джордж не разглядел ее ума и сообразительности, то оставалась еще и внешность. Или шлюхи, к которым он всегда имел пристрастие, настолько оболванили его, что он оказался не в состоянии оценить поразительную красоту этой женщины?

Диксону так хотелось бы увидеть, как эти волосы будут струиться с плеч, хотелось погрузить в них пальцы. Есть в них коричневый оттенок или только рыжий и золотой?

Ее кожа была кремовой, но имела легкий намек на загар. Видно, Шарлотта не избегала солнца так, как большинство знакомых Диксону женщин. В мягких зеленых глазах крылось нечто такое, что хотелось просто сидеть и всматриваться в их бездонную глубину.

А губы… На этой мысли Диксон оборвал себя, чтобы не переступить границ родственной лояльности.

Для женщины Шарлотта была довольно высокой и такой гибкой и грациозной, что Диксон был не в состоянии оторвать от нее свои руки, притворяясь, что старается помочь ей усидеть на лошади Его ладонь и сейчас помнила изысканную линию ее спины. А что делать? Он хранил целомудрие больше года, а до этого был мужем.

Эта возникшая в голове мысль настолько его расстроила, что Диксон отмахнулся от грума, который хотел взять под уздцы кобылу. Диксон соскочил с седла и сам повел лошадь в конюшню.

Не потому ли он так упорствует в нежелании покинуть Балфурин? Не из-за Джорджа. Не из фамильной лояльности, не из благородства. Но лишь потому, что чувствует одиночество… Он домогается жены Джорджа. А это грех. Даже если самому Джорджу она не нужна. Диксона удивляло, что Мэтью прекратил отпускать замечания по поводу этой его слабости, а ведь Мэтью сам назначил себя на должность духовного стража совести Диксона.

Видит Бог, такой защитник ему необходим.

При первых раскатах грома Мэтью, без сомнения, удалился к себе в комнату и предавался медитации и молитве все время, пока длилась гроза. В Индийском океане они однажды встретились со штормом. Мэтью тогда заперся у себя в каюте и не выходил оттуда целый день, а когда появился, то внешность его настолько преобразилась, он был так бледен и изможден, что Диксон не решился делать рискованные намеки на неуместный страх.

Однако теперь Мэтью оказался не у себя в комнате. Диксон обнаружил помощника в конюшне, где тот толковал с конюхом. Оба глянули мельком на Диксона и отвели глаза. Очевидно, именно он служил предметом разговора.

– Мятеж на корабле? – весело спросил Диксон.

Мэтью обернулся и поклонился. Почтительный жест ни в коей мере не обманул Диксона. Когда Мэтью что-либо задумает, он выказывает своему господину особенную покорность и уважение.

Эта парочка, без сомнения, пыталась придумать, как заставить его поскорее покинуть Балфурин. Мэтью может видеть духов своих предков, слышать голоса привидений, читать предсказания по чайным листьям, но Диксона это не трогало. Он жил в реальном мире, мистика его не интересовала. Даже вера в Бога основывалась у него на опыте.

Ему случалось оказаться свидетелем событий, которые не поддавались обычному объяснению, он созерцал величие природы и готов был признать существование Бога, потому что лишь вселенский разум способен создать столь прекрасный и дикий мир.

Диксон сложил руки на груди и ждал.

– Господин, мы с Дональдом чувствуем беспокойство в этом месте, – начал Мэтью.

– А что, необходимо, чтобы ты, Мэтью, всегда пребывал в покое?

Мэтью склонил голову, но Диксон успел заметить, как по его лицу скользнуло удивленное выражение. До этого момента Диксон прекрасно знал, чего хочет его секретарь. Решение вернуться в Шотландию было внезапным, и у Мэтью тут не было права голоса.

– Господин, здесь много дурных предзнаменований. Здесь веет духом смерти, – сказал Мэтью.

– Думаю, ты просто чувствуешь запах торфа, Мэтью. Старая, добрая шотландская почва.

– Прошу прощения, сэр, – вмешался Дональд, выступая вперед. – Если бы вы сообщили мне, как долго мы здесь останемся…

– Ты куда-то спешишь, Дональд? Если так, то меня удивляет, почему ты раньше не сообщил об этом.

– Ну я же не знал, что вы граф, верно? Не знал, что вы так рветесь посетить дом ваших предков. У меня нет никаких дел в Эдинбурге, но я согласен с китайцем. Мне не нравится это место, и я не боюсь сказать вам об этом.

Да, лучше бы хоть кто-то чего-то боялся, подумал Диксон. Сначала Шарлотта с этой ее вопиющей честностью. Диксон разрывался между желанием наказать Джорджа и признаться Шарлотте, что он вовсе не ее муж. А теперь еще Мэтью, который хотя и называет его господином, но в нем на самом деле нет ни на йоту покорности. А теперь кучер. До сего часа он был вполне почтителен и терпелив.

– Если бы вы с Мэтью занялись полезным делом, – заявил Диксон, – у вас, вероятно, было бы меньше времени, чтобы обсуждать недостатки Балфурина. В конце концов, это мое родовое гнездо, живут в нем привидения или нет.

Кучер коснулся рукой шляпы и сделал шаг назад. Мэтью спрятал руки в длинные рукава и отвесил еще один глубокий поклон.