Ошейник для Лисицы (СИ)

Крышка трюмного люка вдруг зашевелилась: кто-то явно хотел выбраться наружу. Но, к несчастью, на люке стоял один из волков-охранников.

— Стража! — крикнул Изенгрин.

Сразу трое окружили люк, поджидая Мирумаса.

— Мирумас… — прошептала Флёр.

— Кто? — переспросил Изенгрин.

— Тебе это знать не обязательно, ублюдок!

Выдохнув ей в морду густой табачный дым, волк начал отдавать приказы:

— Открывайте по команде! Три. Два…

Люк распахнулся, и оттуда вылез сонно моргавший летун. Оглядевшись по сторонам, он невозмутимо спросил у Флёр:

— Здесь что-то случилось?

На него нацелились три арбалетчика с палубы фрегата.

— В клан. Всех по тревоге, — спокойно ответила ему Флёр.

— Снять плащ, быстро! — крикнул один из арбалетчиков.

— Снять плащ? — переспросил лис, слегка его поправив. Плащом назвали крылья летучего лиса, сейчас плотно обёрнутые вокруг его тела. Действительно, с расстояния они очень походили на кожаный плащ. — Никогда меня о таком не просили… — задумчиво произнёс Мирумас. — А зачем?

— Быстро на колени, лапы за спину!

— Перестань мне приказывать.

Флёр злобно усмехнулась, поглядывая на всю эту сцену.

— Лучше подчинись… — сказал Изенгрин, не слабо удивлённый.

— А вы меня дог'oните? — нагло спросил у Изенгрина лис.

— Тебя подстрелят.

— Не подстрелите! — с этими громогласными словами он эффектно и громко развернул свои исполинские крылья и взлетел над нами.

— Мирумас! Быстро! Всех разведчиков подключа…

Договорить Флёр не успела. Волк стиснул в лапе её морду.

Крылатый, мощно взмахивающий крыльями, козырнул, и взмыл в небо.

Волки заворожённо смотрели на летающего лиса. Несколько минут замешательства, ещё одна попытка сопротивления и приказ Изенгрина:

— Яхту на буксир, троицу — в трюм.

— Изенгрин, ты же не думаешь…

— Ах да…

Подняв нас на палубу фрегата, меня заковали в наручники, сделанные лично для меня. Такие, из которых я не мог выбраться…

====== Глава пятнадцатая. Мой дом — тюрьма ======

— О точной дате узнаем. Я узнаю. Но, скорее всего, уже завтра или послезавтра. В любом случае мы должны быть готовы.

— Мы-то готовы.

— А делать-то что? — как всегда, вопрос близняшек из двух слился в один.

— Смотрите. Делаете всё как обычно. Подлёт тут есть. С тыльной стороны.

— Там наверняка охрана.

— Вы должны их просто ошеломить своим появлением, тогда они и про оружие забудут, ясно?

— А чего тут неясного? Ошеломим, ещё как!

— Тогда так. Альтер, хватаешь Флёр. Только аккуратно. Мирумас, на тебе Эмерлина, раз вы уже знакомы. Рит, Крит…

Лисички обернулись.

— Вам придётся действовать вдвоём.

— Что?

— Это невозможно!

— Зачем?

— И поодиночке справимся! — слаженно начали они.

— Нет. Одной там справиться будет очень сложно.

— Почему?

Я взял веточку и нарисовал ею на земле простенькую фигурку:

— Ренара будет не так легко утащить…

— А-А-А-А-А-А!!!

Мой крик надоел уже всем охранникам. Что делать — я издавал его с такой завидной регулярностью, что некоторые уже обзавелись затычками для ушей. Но больше всех страдали мои соседки.

— Ренар, умоляю…

— Я не могу так больше! И не сдамся! — я снова попытался избавиться от наручников. И снова охранники прижали уши.

— Неужели так больно? Мог бы уже привыкнуть! — заявила сидевшая в своём углу Флёр. — Я и то привыкла.

— Извини, но это, мягко скажем, не то! — от злости и беспомощности я срывался на грубости и оскорбления, но Флёр стоически их переносила.

Пытаясь как-то сбросить напряжение, я снова начал метаться по своей камере, но всё было тщетно. Я так не мог жить, я привык к свободе, я привык к тому, что могу выбраться откуда угодно и когда пожелаю.

— Ренар, пожалуйста, сядь и успокойся. Силы тебе ещё могут понадобиться…

— Как они могут понадобиться, если у меня лапы за спиной скованы?!

Эмерлина вдруг погрустнела, опустила голову и тихо заплакала. Я вдруг понял, что впервые на неё наорал, чего делать совершенно не стоило.

— Извини…

Эмерлина продолжала плакать. Я понимал, что тут не отделаться простым извинениями, и мне стало стыдно. Так не хотелось её во всё это втягивать, но судьба распорядилась иначе. Так уж получается, что, когда есть что-то дорогое для тебя, тобой проще распоряжаться.

Наручники. Впервые в жизни я осознал, для чего они нужны. Изенгрин постарался сделать всё, чтобы мой побег был как можно более затруднительным. И, как специалист в таких делах, я должен был признать: он был просто невозможен.

Запиравший решётку замок находился в двух шагах от самой решётки, удерживая балку, которая запирала саму дверь. Охрана была круглосуточной и крайне неразговорчивой. Из камеры меня выводили только под конвоем десятка охранников, которые тоже были лишены всяких эмоций. Но самое главное — с меня уже третий день не снимали эти чёртовы наручники, сковывающие лапы за спиной. А сами они были очень необычными: очень широкие, от запястий почти до локтей, изнутри покрытые направленными вниз шипами…

Именно поэтому всякий раз, когда я пытался их стянуть, не менее десятка этих шипов чувствительно впивалось мне в кожу, причиняя невыносимую боль. А когда мне больно, я кричу…

— Ренар, ради всего святого… — Флёр зажала лапами уши. — Я пытаюсь поспать!