Ошибка

– О, – начала Ита, – Вы ведь опять речь перед ними произносить будете, да? – она снова хихикнула.

– А что делать, придется. Они без этого не могут, да и продуктивность поднимается в разы…

– А могу я тоже послушать? – прищурился Лоренс.

– Можешь, но ты, как умный человек, будешь смеяться, – Эйи улыбнулся. – Да и тебе, по идее, где-то неподалеку от меня стоять полагается…

– Так, погодите. Я не хочу к этому причисляться. Можно сначала текст почитать?

Эйи рассмеялся:

– Ты шутишь, что ли? Какой текст?

– Вы что, на ходу придумываете?..

– Превеликая Вечность, да это же элементарно! Тем более что смысл все время один и тот же… Если так боишься, можешь в этот раз действительно в уголке где-нибудь постоять и послушать, но, предупреждаю, если я услышу твой сдавленный смех, тебе будет очень, очень плохо…

Когда Лоренс вышел из здания, направляясь домой, вечер уже давно вступил в свои права: небо было сиреневым, мягкий воздух разносил повсюду тепло уходящего дня. Пели вечерние птицы.

Заметив впереди себя Иту, он нагнал ее, и, поравнявшись, спросил:

– Почему Вы не приняли меня за одного из ваших врагов при первой встрече? С чего Вы подумали, что я работаю в вашей организации?

Она посмотрела на него слегка удивленно, замедлив шаг.

– Да не знаю даже… Оно само как-то, у тебя глазки такие, щенячьи, ха-ха, уж извини.

– Да ничего, мне и другие это говорили… Ясно.

Ита снова пошла быстрее, давая понять, что разговор окончен. Лоренс хотел было завернуть за угол по направлению к своему дому, но внезапно передумал. Снова нагнав Иту, он встал перед ней и спросил:

– Вы свободны сегодня вечером?

Девушка приподняла бровь, усмехнулась и ответила:

– Ну, часов до 10-11 да.

– Вы можете нормально отвечать, а? Мне за день хватает насмешек.

Ита смотрела на него, думая; наконец ответила:

– Знаешь, да, пожалуй, свободна. Ты забавный.

___

Несколько дней спустя пришли данные разведки.

«Масшта-абненько…» – думал Эйи, отхлебывая разогретую шоколадно-ореховую пасту прямо из банки и закусывая кусочками разнородного шоколада, насыпанными в тарелку наподобие салата.

– Похоже, в этот раз придется большую часть вовлекать. Ну ладно, что же, давно они не показывались… Ита, а что это у них там за террорист появился, это то, что звездочкой помечено?

– А, это я специально, чтоб не забыть. Удивительный случай, и возмутительный в то же время. Начиная с недавнего времени, с относительно короткими интервалами, в одной и той же части света было найдено несколько трупов людей, причину смерти которых установить не удалось – ну, полиции не удалось. В общем-то, картина похожая на ту, что и обычно… С тем лишь различием, что убитые все без исключения не являлись обыкновенными людьми, и – самое интересное – принадлежали как к нашей организации, так и к той группировке.

– Что за черт, – Эйи приложил руку к лицу. – Это что, кто-то третий?

– Сомневаюсь, – сказала Ита. – Такого заметного уже давно бы прибрали к рукам.

Склоняюсь к тому, что на поступки этого кого-то собственное руководство предпочитает не обращать внимания, а уж причины там могут быть разные.

– Ты хочешь сказать, погибшие не занимали высоких рангов?

– Хах, в том-то и дело, что там был разброс. Среди их убитых высоких должностей не было, а у наших вроде как парочка была, ну и троечка обыкновенных, и вроде как даже несколько смертников.

– Такое чувство, что этот кто-то просто развлекался, не желая в то же время себе больших проблем. Ладно, об этом я еще поподробнее расспрошу, и боюсь, если после предстоящего сражения эти случаи продолжатся, придется выходить на переговоры…

– Да ладно, бьюсь об заклад, что в бою этот придурок не будет особо осторожничать.

– Очень надеюсь, – сказал Эйи, допив пасту. – Хорошо еще, смертников в этот раз достаточно. Да, кстати, Ларри – если хотел послушать выступление, оно завтра.

Он назвал время и место.

Просторное подвальное помещение заливал холодный, чуть синеватый свет ламп. В нем было довольно прохладно – дыхание стоящих там превращалось в чуть заметный пар. Стояла поразительная тишина; только кое-где слышалось перешептывание.

Восторженное напряжение наэлектризовывало воздух. Винтерхальтер стоял в углу, растирая слегка замерзшие пальцы.

Наконец свет над подобием трибуны стал чуть ярче, и к ней вышел человек.

Перешептывание прекратилось; тишина теперь стояла мертвейшая – Лоренс даже пальцы тереть перестал. Несколько секунд Эйи стоял молча, оглядывая присутствующих. То и дело его взгляд впивался в кого-нибудь из людей, тот, как правило, со временем опускал глаза. Выражение лица Эйи было непроницаемо.

Наконец, слегка кашлянув, он начал. Речь была довольно спокойная, негромкая, но и не настолько тихая, чтобы приходилось напрягать уши. Говорил он даже как-то дружелюбно, с полуулыбкой. Слушающие стояли с задумчивыми лицами, и то и дело кивали головами, как бы в знак согласия.