Ошибка дамы с собачкой

– Я вам уже говорила, что всю жизнь прожила в этих местах. Сначала в деревне, а потом перебралась в Ригу. Работы тогда не было, и пришлось заняться тоже не очень красивым бизнесом. Но что делать – выбора не было. Все-таки не убивала никого.

Анна смутилась, а Зося, глядя на нее, усмехнулась:

– Не то, что вы подумали. Не проституция. Я скупкой занималась.

– Как это?

– Очень просто. Ходила по квартирам с мешком и деньгами. Звонила и предлагала людям продать мне старые вещи.

– Старьевщик?

– Вот-вот. Иногда меня даже на порог не пускали и обзывали, а иногда так радовались, что и тогда стыдно было, и сейчас вспомнить неловко.

– Почему?

– Тогда у людей еще вещи были, а денег уже не было. А у некоторых и сил не было работать. А некоторые не знали, как устроиться на эту самую работу. Потому что почти всю жизнь государство решало за них – что делать, когда и как. Сидели они тогда в конторах и бумажки перекладывали. А если не перекладывали, то трудились там, где ничего в тот момент не осталось. А тут раз – и подавайте прибыль. Ну, сами все знаете, Анна, не мне вам рассказывать.

– Знаю, – кивнула Анна. – Точно так и было. Везде и со всеми.

– Я должна была работать. В деревне у меня вообще был ужас. Ни работы, ни денег, ни продуктов. Вы представляете, чтобы в деревне не было продуктов. Деревня же на этом стоит! А тут голод полный! Все разъехались. И я посидела, подумала и тоже с места сорвалась. Приехала в город, немного на рынке поторговала. Обеды поварила в одной конторе. А потом хозяйка, у которой я угол снимала, как-то пожаловалась: мол, барахла в доме много старого. Его бы выбросить, раскладушек поставить и сдавать жильцам. Вот и деньги будут. Я вызвалась помочь, да часть тяжелых вещей не на помойку понесла, а на тот же рынок. И продала. Денег не очень много выручила, но на продукты хватило. Вот я и придумала ходить по квартирам, покупать старые вещи, а потом продавать их на рынке.

– И можно было на это прожить?

– Ну, как сказать. Можно. Стартовый капитал я заработала на этих соседских вещах и на своей меховой шапке. Это единственное, что у меня было ценное. И первое время этими вырученными деньгами рассчитывалась с населением, так сказать. А потом дело пошло. Конкурентов тогда не было – редкие уличные скупки пустовали. Люди боялись ходить туда. А когда приходила я, опасений было меньше. Во-первых, женщина. Во-вторых, сама пришла, в квартиру можно не звать, а соседи на помощь, если что, придут.

– И бизнес пошел?

– Побежал. Я зарабатывала очень хорошо. Так хорошо, что стала откладывать деньги на «черный день». А потом машину купила. Подержанную, конечно. Но не самую «убитую». Все как-то наладилось. Дом в деревне продала, купила маленькую однокомнатную квартиру. Сама сделала ремонт. В Турцию отдыхать одна из первых отправилась. Жизнь как жизнь. Гордилась собой – все, как у людей, и сама всего добилась.

– И все-таки как с Марком познакомились?

– Я же и говорю. – От своего рассказа Зося раззадорилась и порозовела. – Пришла, нет, тогда уже приехала – у меня машина уже была – в дом, где он жил. Кое-что купила у одной тетки. Уже собралась уходить, слышу шум. Громкий стук, что-то падает. Тетка чуть ли не крестится и поясняет, что это сосед, который в запое уже неделю. Ну я уходить собралась, а потом вдруг подумала, что у пьяниц всегда неожиданные вещи можно найти. А вдруг… И столковаться с ними можно – не деньгами рассчитаешься, а на бутылку намекнешь.

– И вы пошли?

– Да, дверь не заперта была. – Зося замолчала, а потом продолжила: – Такого смрада, какой был в той квартире, я никогда еще не встречала. Хотя, поверьте, многое повидала к этому времени. И такой грязи, и такого бардака тоже не видела. И мужчины я такого еще не видала. Он сидел на корточках, обняв себя руками и стонал. Я его спросила, почему стонет, а он ответил, что очень хочет есть. Что просто с голоду подыхает. И действительно, он был худ, как жердь. Водка сушит, а на продукты денег у него не было.

– А на водку были? – горестно вздохнув, кивнула Анна. – У пьяниц всегда так.

– Ну зачем так? Алкоголики, они ведь в стаи сбиваются. Угощают друг друга, а вот на закуску, да, денег обычно уже не хватает.

– Так он из таких был? Из тех, что по подворотням шныряют? – спросила Анна.

Зося непонимающе уставилась на нее:

– А какие еще бывают алкаши?

– Ну, – Анна пожала плечами, – такие, что пьют тихо от горя…

– Господи, вы действительно так думаете? – ахнула Зося. – Да если человек начал пить и не остановился, вся эта штукатурка красивая враз слетает с него! Уверяю, пьющий извозчик от пьющего графа почти не отличается. Ну, только если поначалу. Нет, все было ужасно некрасиво и вонюче!

– И вы много чего у него купили?

– Я огляделась, ничего особенного не нашла. Только фотографии на стенах. Обычные любительские, заботливо вставленные в рамки. На них люди какие-то и среди них юноша. Я поняла, что это он.

– И что же? – Сердце Анны колотилось, руки дрожали от нетерпения. Хорошо, что Зося, увлеченная рассказом своей истории, полностью погрузилась в процесс и не замечала ничего вокруг.