Ошибка юной Анны

– Как это при чем? Он мне сам сказал, что вы открыли ему глаза. Разве в Москве есть другой доктор Берг? Тем более папочка сказал «твой Берг», стало быть, имел в виду вас, и только вас. Он, наверное, ушел от вас озадаченный, а потом додумал все на досуге. Кстати, Александр Михайлович, мне теперь нельзя оперироваться в понедельник. В любой другой день недели – пожалуйста, а в понедельник, нет. Папочка хочет быть рядом, когда вы станете меня оперировать, поклялся, что не будет мешать, просто посидит у вас в холле, так ему будет спокойнее, а в понедельник нет варианта прогулять работу, потому что по понедельникам у него какое-то суперпуперсобрание с высшим руководством. Вот он и попросил, чтобы…

Посидит в холле во время операции? Так ему будет спокойнее? Так действительно многим родственникам было спокойнее, чистая психология, но ожидать подобного отношения от человека, называвшего себя «по совместительству отцом», было, мягко говоря, неожиданно. Надо же, какие разительные, резкие перемены! Такие перемены бывают только после каких-то невероятных потрясений или после черепно-мозговых травм. Что, Виктор Сергеевич упал и ударился головой?

Александра вдруг осенила догадка. Собственно, и осенять было нечему, потому что если к какому-то делу причастны Икс и Игрек, и оказывается, что Икс не имеет отношения к чему-то, а все уверены, что имеет, то здесь явно поучаствовал Игрек. Ахмальцев дал Еве свою визитную карточку. Ах, Ева, Ева. Вот это сюрприз. Как ей только удалось?

Разговор с Евой откладывать было нельзя, потому что невозможно заниматься делами, изнывая от любопытства и думая совсем о другом. Поэтому Александр позвонил ей сразу после разговора с Ингой:

– Как тебе это удалось? – спросил он.

– Да так… Ничего особенного, – поскромничала Ева.

– Нет, это нечто особенное, – возразил Александр. – И я очень хочу знать подробности. Не томи, рассказывай.

– Да в общем-то и рассказывать нечего. Если кто-то думает, что я соблазнила этого пенька, влюбила его в себя и потребовала, чтобы он перестал издеваться над своим ребенком, то сильно ошибается. Ничего такого между нами не было, ни малейшего намека на секс, хотя он на меня поглядывал с определенным интересом. Но я пошла другим путем… Кто это первый сказал: «мы пойдем другим путем»?

– Ленин, в то время еще просто Владимир Ульянов, когда узнал о казни своего старшего брата Александра, готовившего покушение на императора Александра Третьего.

– Вот так эрудиция! – восхитилась Ева. – Мне бы столько знать…

– Не отвлекайся, – попросил Александр.

– Не буду. Пришла мне в голову мысль. Хорошая. Поняла я, что с таким человеком разговор надо строить иначе, и решила попробовать…

– А почему мне ничего не сказала? – мягко укорил Александр.

– А зачем? – удивилась Ева. – Мне показалось, что с глазу на глаз разговор получится лучше, да и отвлекать занятых людей лишний раз не хотелось. Получится так получится, не получится – так забудем. Позвонила я ему и попросила о встрече. Он меня, как я и ожидала, послал. В цензурной форме, без мата, но четко послал. Не о чем разговаривать, и все тут. Я сказала, что это ему так кажется, а лично мне есть что сказать. Он как-то не впечатлился и отключил телефон. Я перезвонила и поставила ему ультиматум – сказала, что или он со мной встретится, или я запишу то, что хочу ему сказать, выложу в Сети и пришлю ему ссылку. Короче говоря, договорились мы о встрече… Есть желание угадать, в каком месте? Место я выбирала и выбирала так, чтобы вывести его из равновесия, растормошить хоть немного.

– В полночь на Ваганьковском кладбище? – предположил Александр.

– До этого я не додумалась! – Ева одобрительно хихикнула. – Мы встретились в бигмачной на Пушке…

«В «Макдоналдсе» на Пушкинской площади», – машинально перевел Александр, которому резали слух подобные жаргонизмы.

– Можно представить такого солидного дядю в бигмачной? Он там все ерзал на стуле и по сторонам оглядывался. Неуютно. А я ему этого неуюта добавила. Рассказала вкратце про свои отношения с родителями, про то, как они восприняли известие о моей необычности, и про суицидальные мысли, которые меня в ту пору посещали. Красочно так обрисовала, ярко. Дала понять, что непонимание близких в подобных случаях запросто может толкнуть на самоубийство. Природа против тебя, говорю, весь мир против тебя, да еще и родители тоже против. Иногда с этим становится не просто трудно, а прямо-таки невозможно бороться, хочется заснуть и не просыпаться. Он слушал, не перебивая, я сказала все, что собиралась сказать, а потом поинтересовалась – понимает ли он, каково его ребенку и как он будет жить, если вдруг его ребенок покончит с собой по его вине? Потом встала и ушла, а он остался сидеть с открытым ртом. В прямом смысле – челюсть у него отвисла от удивления. Ему что, никто никогда таких перспектив не обрисовывал? Неужели?

– Возможно, ты была очень убедительна, – предположил Александр.