Ошибка Конан Дойла

– Он не скажет… – буркнул следователь. – Ты слышал анекдот про школу? Учительница говорит детям: «Кто принесёт живое существо, которое скажет хоть одно слово, тот получит пятёрку». На другой день дети принесли кто попугая, кто галку, а Вася принёс лягушку. Дети смеялись: «Ляга говорит только слог «ква». «У меня и слово скажет сейчас», – ответил им Вася, взял её за задние лапки и ударил головой о парту. Лягушка сказала: «Ква». Он второй раз ударил её. Она снова: «Ква». Он третий раз как ударит, а она: «Кватить!» «Вот видите, заговорила!» – радостно сказал Вася. Так и ты у нас… – и следователь закатился в смехе, а потом коротко, без размаха, врезал Антону в лицо. На его глаза накатило синеватое озеро, и он полетел со стулом вместе на пол. Приземлился он на скованные наручниками руки и почувствовал сильную боль. Следом получил ещё один удар ногой по руке и тут же ударился о ножку стола. Стул выскользнул из-под него, причинив неимоверную боль рукам. Антон вскочил на ноги и обученный правилам костоломной борьбы, ударил следователя с расчётом попасть ему в живот. Но тот, готовый ко всяким неожиданностям, увернулся и сам замахнулся в Антона ногой, целясь в лицо. Антон отбил его ногу, и ему удалось ударить следователя ногой в живот.

– Караул! Убивают! – заревел следователь.

В кабинет сразу ворвались четверо и, как говорится, заставили его искать пятый угол. Он услышал последние слова офицера: «Хватит! Убьёте!» и потерял сознание. Очнулся он только в больнице…

Врачи – они и есть врачи! Провели обследование и установили по кардиограмме, что он действительно не мог бежать, так как у него сильно расширен левый желудочек сердца и есть гипертрофия сердца, что и вызвало боли, это было предынфарктное состояние. Дело закрыли. А Василий потом оправдывался перед ним:

– Извини, я честно верил в то, о чём писал, что ты враг народа. Очень долго ты не взрывал гранату, а они на меня полезли. А когда ты взорвал её, я не слышал: был, наверное, очень далеко…

В коридоре послышались шаги… Хозяйка потихоньку встала и чуть приоткрыла дверь: друг её мужа, Василий, в трусах и майке спускался вниз по лестнице… Она прикрыла дверь и прислушалась. В санузле зашумела вода. Хозяйка крадучись отошла от двери. Ей было слышно, как он прошёл в свою комнату… Через несколько минут она не выдержала и снова пошла в комнату мужа.

– Убили! – на этот раз закричала она. – Антона убили!

Захлопали двери комнат… Около открытой двери комнаты мужа столпились гости… Дочь тоже прибежала и обняла плачущую мать.

– Мама, – говорила она сквозь слёзы, – не плачь! Теперь его не вернёшь!

Зять уже звонил в «скорую» и в полицию. Через несколько минут приехали пятеро полицейских, вошли в дом и попросили людей не толпиться у комнаты покойного, не мешать, а один отвёл жену вниз и начал её допрашивать:

– Скажите, во сколько вы легли спать и во сколько гости?

– Я не наблюдала время. Я легла последняя.

– Зинаида Тимофеевна, вы, когда убирали со стола, ничего не слышали?

– Слышала…

– Что?

– Как будто кто-то сломал доску наверху. Я ещё подумала…

– Что подумали?

– А ничего… Мало ли что мне в голову втемяшится?

– А входные двери у вас все были закрыты?

– Да, я всегда проверяю, всё ли закрыто, перед сном. Мало ли кто ходит по посёлку.

– А где же орудие убийства?

– Какое орудие? Пистолет, что ли?

– Да, пистолет…

– Не знаю.

Опера вскоре нашли пистолет в траве под окнами и отправили его на экспертизу.

Василий не попал на похороны друга Антона. Через три дня его уже допрашивали. За три дня следаки успели кое-что нарыть на него. Из КГБ прислали документ, что он в своё время писал рапорт на друга…

Василий, сидя в кабинете следователя, утверждал, что они с Антоном давно помирились и были по жизни друзьями. Правда, Антон больше преуспел в военной карьере, а вот у друга карьера складывалась неудачно. Он не был везунчиком, не так прилежно служил, и начальство терпело его лишь за то, что у него было героическое прошлое.

– Хочешь, я расскажу тебе анекдот? – предложил Василий.

– Ты мне тут ещё анекдоты рассказывать будешь? – крикнул следователь.

– Ты послушай… Прибегают две сестры к брату и кричат: «Братик, мы вызвали дух Казановы, и он нас два часа любил!» «Ну, в то, что вы вызвали дух Казановы, я верю, но чтоб вас, дур, он два часа любил, тискал, не верю?» – «Почему?» – «Потому что я видел, как сосед Васька переоделся в Казанова и пошёл к вам».

– Ну и к чему ты рассказал мне это?

– А потому, что ты вызвал дух, ушедший давно в небытие. И кто-то воспользовался этим и убил моего друга.

– Ты вот что, не морочь мне голову. Вот бумага, вот авторучка, пиши добровольно, как совершил преступление. Суд учтёт это и года два скостит.

– Ничего я писать не буду!

– Может, ты хочешь адвоката?

– Ничего мне не надо! Я не виноват, и не шей мне дело!

– Ты что, сидел?

Василий оскорбился:

– Почему ты спрашиваешь об этом?

– Речь у тебя блатная… Смотрю, ты расслабился совсем. Давай я тебе лучше Уголовный кодекс почитаю, что тебя ждёт. Вот смотри, статья… – Тут в дверь постучали… – Да, – сказал следователь.

Дверь «зевнула» и впустила человека.