Ошибка Конан Дойла

Машина плохо заводилась… Матери попался на глаза валявшийся на земле камень. Она швырнула его в заднее стекло машины, и оно осыпалось, оставив на резинке осколки стекла, окно стало похоже на раззявившую пасть с изъеденными зубами. Машина дымнула и рванулась с места с пробуксовкой… Вышел из дома двоюродный брат мужа и с ухмылкой посмотрел, как мать бежит вслед за машиной с вытянутыми руками с криком:

– А-сия-я-я!

Мать задохнулась и упала…

Участковый сидел за столом – сытый и довольный жизнью с той поры, как в район нахлынули курды. Жизнь его стала не мёд, а баранина: приезжий народ часто приглашал его в гости. Еда у них была вкусная, а за зашторенными занавесками окон – Аллах не увидит! – были и рюмки, не одна и не две. Располнел участковый, солидность и важность приобрёл. Жена его, наполовину казашка, наполовину русская, была женщина покорная и худосочная. Когда он приходил домой и брякался на софу, она расшнуровывала его ботинки, снимала их… «Ну что у меня за жена такая? – думал он в это время. – Не мог найти лучше!» С тем и засыпал… А утром шёл к себе в участок, плюхался в кресло, звонил в управление, докладывал, что на его участке всё спокойно и происшествий не случилось.

И вот на пороге его кабинета появилась женщина с лицом белее снега и закричала:

– Украли мою голубушку! Дочку Асию украли!

Участковый чуть не подпрыгнул в кресле от страшной мысли: «Тут не Кавказ, а почти центр России! И такое! За кражу человека…»

– Послушай, ты выдвигаешь очень серьёзное обвинение против людей. Ты знаешь, что за это дают до двенадцати лет? Садись, успокойся… – и он налил ей из графина воды. – Я думаю, что в этом деле участвовали и ваши родственники? – Женщина, выпив воды, немного успокоилась. – У вас, мусульман, как я знаю, кража невесты допустима… Ты вот что, иди домой, а мы после разберёмся.

Женщина молча встала и вышла из его кабинета. Побрела домой… А её муж Альбек, приехавший на калду навеселе после такой выгодной сделки, привёз и своему напарнику бутылец.

– Вот, дочерей надо иметь! – хвастался Альбек, лёжа на лежанке, заложив руки за голову. – Мне вот за мою девочку столько отвалили, ого-го! Машину теперь куплю!

– Да вы вроде женщин не цените. У вас жена как рабыня.

– Много ты понимаешь! Хорошая жена – это счастье… – И он уснул, улыбаясь.

А в машине, которая мчалась по степи, сидела между двух мужчин Асия и плакала…

– Что ты разревелась? – говорил ей один из мужчин. – Тебе давно пора замуж. Раньше девочки выходили в тринадцать лет, а тебе почти четырнадцать. И муж у тебя умён, богат, красавец…

– Папа узнает и убьёт вас! – ответила девушка.

Они загоготали.

– Да твой папа… – начал было говорить один из мужчин, но другой резко оборвал его:

– Заткнись!

Через час машина подъехала к небольшому аулу и остановилась у одного из домов. Их встретил Кайсым и с порога сразу же спросил Асию:

– Жена, почему не в чадре? Отведите её на женскую половину. Пусть ею займётся моя жена, а я по делам. Корова на второй ферме заболела…

Асию отвели на женскую половину дома. Она плакала, чем вызвала жалость у женщины намного старше её – первой жены.

– Мой муж – хороший человек, – говорила женщина, гладя Асию по голове. – Я тоже вышла за него вот как ты. Ревела, а потом привыкла, слюбились… Не хотела я вторую жену, да они разве слушают нас? Мы, мусульманки, только тем и хороши, что покорны и терпеливы. Ты молись Аллаху, легче тебе будет.

– Я мечтала врачом быть… – сквозь слёзы сказала Асия.

– И я тоже мечтала, да улетучилась моя мечта. Давай я тебя помою. А ты плакать перестань и мужу не груби, будь ласкова с ним, и всё будет хорошо. А станешь любимой женой, всё тебе будет – и любовь, и ласка, и даже учёба. Он для тебя всё сделает. – И она привела последний довод: – Любимой жене всё позволено!

Через три дня, когда приехал Кайсым, Асия была уже спокойной: смирилась со своей участью. «Я мусульманка, – говорила она себе, – а то, о чём мы мечтали с другом детства… Это были детские мечты…» Асия встретила мужа ласково, но тяжело вздохнула… Тот поел и пошёл на улицу. Во дворе был небольшой бетонный бассейн. Кайсым долго в нём мылся, фыркал…

…Утром, отлюбив молодую жену два раза, он недовольно ей бросил:

– Уходи к отцу! Я думал, ты девочка, а ты женщина. А я ему платил за девочку. – И он вышел, не глядя на Асию, бросив своей безропотной первой жене: – Пусть уходит, мне такая не нужна! Поеду заберу деньги. Да простыню, на которой мы спали, собери и никуда не отдавай. Отцу предъявим! – И он уехал.

Асия осталась в постели: у неё всё горело внутри, во рту пересохло. Она молча плакала и думала: «Стыд, позор! Почему Аллах сотворил меня такой?» Она села и подобрала под себя ноги, продолжая плакать… Потом посмотрела на дверь… на ручку двери… Сделала петлю на шарфе… Делая это, вспомнила, как давным-давно она ещё ребёнком сидела среди взрослых и слушала их рассказы. Один пастух рассказывал: «Я чуть не умер однажды. Научили меня, дурачка, жилы на шее пальцем прижимать. Я попробовал и уснул. Хорошо, напарник разбудил, а то бы умер».