Ошибка разбойника (СИ)

— Я слишком была напугана, чтобы рассуждать, — Кончита перевела дыхание. — Он ещё о приданом расспрашивал, что да как в разных домах, а потом лучшие дома, загородные прежде всего, были ограблены.

— Вот как… — протянул казначей и тихо прибавил. — Он гораздо богаче, чем могло ему принести поместье и каперство.

— Неужели? — ахнула камеристка. — Я думала об этом, но боялась, считала себя сумасшедшей.

— Дон Стефано вернулся в Сегилью лет семь назад. Как раз в эти годы грабежи стали более дерзкими и успешными.

— Не может быть! Такой знатный сеньор…

— Кончита, — казначей улыбнулся. — Я занимаюсь деньгами, интересовался разбоем. В военное время и дворяне за него брались.

— Если так… Что мы можем сделать?

— Уже мы? — усмехнулся мужчина. — Я согласен.

— Роберто ведь намекал…

— Я помню. Ты неспроста ведь взяла его в любовники.

— Сама не знаю… Роберто сказал, что сеньор угрожал его матери.

— Ох уж эти наши сеньоры… Думают, человека не только жалованием нужно держать, но и за горло. Роберто прямо сказал: не только ворюга, но не богохульник и не изменник.

— Разбойник?

— Возможно, — сеньор Мендес сам удивился, как легко далось ему обвинение. — Нужно узнать у твоего Роберто. Как ты сказала — сеньор не доверяет ему? Этим можно воспользоваться.

— Я… попробую, — Кончита ещё боялась, но решение было принято.

***

Вырваться к Роберто камеристка постаралась как можно скорее. Позволив ему утолить желание, обняла и шепнула.

— Боюсь, погубит тебя твой сеньор.

— Не лезь не в своё дело, болтливая баба.

— Как не моё? Думаешь, мне всё равно?

— Знаю я вас. Со мной тешишься, а пропаду я — найдёшь другого, чтоб перед ним ноги раздвинуть.

— Не хочу я, чтоб ты пропадал, — не позволяя себя оскорбиться, Кончита теснее прижалась к любовнику.

— Глупая баба. Лучше гуляй, сколько тело захочет. Не один, так другой.

— Роберто, ты говоришь, как отпетый. Не может такого быть, что никак тебе не спастись от твоего сеньора.

— Кто его разберёт… Хитрый он, — грубый и недоверчивый Роберто после утех расслабился, к тому же знал, как любовница ненавидит его сеньора.

— Подумай.

— Что ты затеяла, баба? — подручный главаря разбойников с подозрением посмотрел на обнявшую его и положившую голову на его грудь камеристку.

— То и затеяла, что не хочу, чтобы тебя погубил твой сеньор.

— Служить ему выгодно. Опасно, само собой, а как деньги иначе добыть? Большие деньги, Кончита, ты таких и не видела, хоть и служишь у герцога.

Камеристка почуяла, что разговор начинается нужный.

— Всех денег не получить. Хозяин твой скоро станет важным чиновником, всё равно что вельможей, ему опасные дела ни к чему будут.

Женщине удалось нащупать больную мозоль. Роберто и сам размышлял, не решит ли дон Стефано, что при будущей должности ему ни к чему в охранниках осведомлённый о делах сеньора разбойник. Привычка главаря избавляться от знающих слишком много сообщников подручному тоже была известна. Правда, некоторых людей он отпустил с миром, но выбрал для этого туповатых участников простых нападений. Прикидывая, не удрать ли подальше, прихватив с собой деньги, Роберто опасался преследования. Сеньор дель Соль, очевидно, сворачивал разбойничьи операции и мог в отместку выставить бывшего правой рукой подельника главарём банды. Роберто стали бы искать по всей Эспании, где всюду выдадут чужака. Возможно, даже в колониях было бы не укрыться среди тамошнего разношёрстного сброда. Главное — закоренелого бандита совсем не прельщала мысль о жизни в бегах. Смерть матери напомнила, что юность прошла, остаться без единого близкого человека оказалось тоскливо. Как и его сеньор, подручный дона Стефано хотел обзавестись домом, порядочной ладной женой и детьми, которым не придётся ради куска хлеба или иных удовольствий выходить на большую дорогу.

Беспокоило, что дон Стефано не так давно отправился на какое-то дело, вернулся взбудораженный, на вопрос подручного рыкнул «Не лезь!» Из взятых с собой десяти человек половину отпустил сразу, двое вскоре погибли — не исключено, что не без помощи главаря, — а трое выглядели пришибленными. Если бы на то же время не пришлось жертвоприношение в Талоссо, Роберто сумел бы разузнать, где и зачем сеньор устроил нападение, которое скрыл даже от ближайшего помощника. Колдовство спутало карты — всюду можно было нарваться на стражников или осведомителей инквизиции, и подручный предпочёл сидеть тихо, не выясняя, что за дело озадачило главаря. Теперь Роберто гадал, можно ли принимать за чистую монету обещание дона Стефано взять его с собой в почтенную жизнь.

Толстые пальцы разбойника сжали распущенные по плечам волосы любовницы. Роберто приподнял голову камеристки и посмотрел ей в глаза:

— Прямо говори, что затеяла, баба. Чую, неспроста ты обо мне стала заботиться.

— Что мне скрывать? — Кончита сумела подавить страх. — Ты сам знаешь, как я хочу твоего сеньора отправить прямиком в ад, и почему — знаешь.

— Способ нашла? Кто надоумил? Ещё кого приманила своим сладким местом?

— Обошлось и без сладкого, — женщина твёрдо посмотрела в глаза любовника, не думая оскорбляться.