Ошибки прошлого, или Тайна пропавшего ребенка

– Я довольна, – улыбнулась Эва. – Работа не тяжелая. И одна из работающих по вечерам официанток Лоррин – очень милая. Я думаю, вы ее знаете.

Мэриэн отложила книгу, которую читала.

– О, разумеется. А Шэн – дочь ее партнерши, Бобби, ты знаешь об этом?

– Она сказала мне, – ответила Эва. Ей понравилось, с какой легкостью Мэриэн говорит обо всем и обо всех. – Она сказала, что вы не раз спасали ее.

– Ну, не знаю, – сказала Мэриэн. – Она открыто призналась в своей гомосексуальности, когда училась в средней школе, и родительский дом стал для нее сущим адом, поэтому я позволила ей жить здесь.

– Это так мило с вашей стороны, – сказала Эва, хотя неожиданно для себя почувствовала, что по-сестрински ревнует Лоррин, которой тоже повезло испытать на себе заботу и внимание Мэриэн.

– Итак, работа нетрудная, а? – спросила Мэриэн. – Студенты докучают?

– Было мало народа, поскольку сейчас зимние каникулы, но на самом деле мне нравится быть среди студентов. Я собиралась поступить в каро… в колледж, когда все это случилось.

– Правда? По какой специальности? – спросила женщина.

– Социальная помощь.

– Из тебя получился бы хороший социальный работник, – сказала Мэриэн.

– Может быть, когда-нибудь. – Теперь она и помыслить не могла о поступлении в колледж.

– Ты могла бы учиться в университете, пока живешь здесь, – сказала Мэриэн.

– Но я хочу проводить свободное время с Кори.

– Я понимаю. Но ты могла бы начать. Прослушать один курс, другой курс. Почти так же начинала учиться Лоррин.

Из уст Мэриэн это звучало как реальная возможность. Только один курс. Она почти представила себе это. Только… как поступить в колледж без аттестата зрелости из средней школы?

В два часа ночи Эва стояла на первом этаже, подогревая воду для молочной смеси. Кори лежала в слинге прямо у нее под грудью, издавая звуки, которые можно было интерпретировать как «Я сейчас расплачусь». Эва открыла шкафчик под раковиной, чтобы вытащить бумажные полотенца, и в мусорном ведре заметила газету. Она завела привычку читать газеты за завтраком, выискивая в них свежую информацию о похищении, но Мэриэн сказала ей, что сегодня разносчик не приносил газет. Вытаскивая газету из ведра, Эва прочитала заголовок и поняла, что поймала свою хозяйку на лжи.

Девушка Глисона покончила жизнь самоубийством.

Она в смятении начала читать статью.

Подружка Тима Глисона, двадцатидвухлетняя Элизабет Джонс, которая привела следствие к дому, в котором скрывались братья Глисоны в Джексонвилле, штат Северная Каролина, вчера была найдена мертвой вследствие передозировки лекарств в своей квартире в Чапел-Хилле.

Элизабет Джонс? Кто это?

Дженни Паркер, соседка Джонс по комнате, сказала, что в последнее время Джонс находилась в смятении. «Копы охотились за ней, и она больше не могла этого вынести, – сказала Паркер. – Как бы то ни было, она не хотела быть замешанной во всей этой истории, а теперь она оказалась втянутой в нее. Кроме того, она скучала по Тиму и боялась, что больше никогда не увидит его». По словам Паркер, Джонс запаслась успокоительными препаратами, получив на прошлой неделе рецепты от нескольких докторов.

Вдруг Эва поняла, что статью сопровождает фотография молодой женщины, напечатанная на правой стороне страницы. Пока вода закипала на плите, она пристально рассматривала стройную блондинку с пухлыми губами.

22

Оставив Кори в колыбели, Эва поднялась на второй этаж и, зажав в руке газету, постучала в дверь спальни Мэриэн. Она услышала сбивчивое дыхание, затем шелест одеяла. Через минуту Мэриэн в ночной рубашке, с косо сидящими на носу очками распахнула дверь.

Эва замахала перед ней газетой.

– Как вы могли скрыть это от меня? – спросила она.

– Ох, – сказала Мэриэн, поняв причину вторжения. – Извини меня, Эва. – Ее голос звучал устало. – Я… просто я хотела избавить тебя от этого. Но, может быть, в конце концов, к лучшему, что ты нашла ее.

– Вы что-нибудь знаете об этой… ситуации? – спросила Эва. – Вы что-то скрываете от меня? Вы состоите в ОСКП. Вам известно, что…

– Ш-ш-ш. – Мэриэн коснулась ее руки.

– Что вам известно? – спросила Эва. Внизу заплакала Кори.

– Мне ничего не известно, Эва. Честно, я не знаю. Я уже говорила тебе. Все мы держим друг друга в неведении.

Внезапно обессилев, Эва опустила руку с газетой.

– Я больше не могу молчать, – сказала она. – Я должна… Мне нужно, чтобы кто-нибудь помог понять, что происходит. – Девушка потерла висок и прикрыла глаза. – Мне кажется, я схожу с ума.

– Хорошо, – сказала Мэриэн. – Позволь я надену тапочки и спущусь вниз.

Обе они молчали, пока Мэриэн заваривала чай, а Эва кормила Кори. Она понимала, что должна дождаться, пока Мэриэн не начнет разговор. Все, что она могла бы сказать, было бы замешено на эмоциях, а это лишь помешало бы.

Налив им обеим чая, Мэриэн села за стол напротив нее.

– Ты можешь поговорить со мной об этом, – сказала она, словно устанавливая правила игры, – но я разрешаю тебе это только потому, что хочу, чтобы ты выговорилась и не стала бы рассказывать об этом кому-то другому. Согласна?

Эва кивнула.